Окраина

Время остановилось. Внезапно она стала слышать абсолютно все вокруг: тиканье часов на стене; звук проехавшего по улице пикапа; крик ястреба вдалеке; стук собственного сердца – и абсолютную тишину, наступившую, когда она задержала дыхание. Все ее чувства обострились, и она с абсолютной ясностью почувствовала, как Пол вытаскивает руку из ее белья, ясно увидела пустое выражение покрасневшего лица своего мужа и услышала свой собственный крик, который показался ей громким, как порыв ветра.

Произошедшее потом было абсолютно сюрреалистическим, и в него трудно было поверить. Не было ни споров, ни драки, ни истерики. Пол просто отвернулся и пошел через кафе в свой офис, а Грегори молча протянул руку. Джулия застегнула брюки и протянула ему свою. Голова у нее все еще была совершенно пустой – она хотела извиниться и объясниться, но мысли ее путались, и она никак не могла выразить их словами.

Оказалось, что руку Грегори протягивал за ключами, и, когда она их ему отдала, они вместе вышли из кафе к фургону.

Он не ударил ее, пока они не приехали домой.

Дом был пуст. Мать Грегори куда-то ушла, а дети все еще были в школе, и они молча вошли внутрь. За всю дорогу супруги не сказали друг другу ни слова.

Джулия осмотрелась. Они уже давно не следят за тем, где находятся члены их семьи, подумала она. Раньше они точно знали, где кто находится в данный конкретный момент, но, как и остальные правила и привычки, казавшиеся неизменными, этот кирпич тоже выпал из фундамента их дома, казавшегося незыблемым. Теперь они перешли к более примитивной системе наблюдения, замечая только, когда кто пришел и ушел, и совершенно не интересуясь, что происходит между этими двумя моментами. Даже после ареста Адама они не стали следить за ним более пристально, хотя и обещали это и ему, и самим себе.

Они вошли в гостиную, и Грегори аккуратно закрыл за собой дверь.

А потом дал ей пощечину.

Она с такой силой пришлась ей прямо по середине лица, что Джулия чуть не упала. Из носа у нее потоком хлынула кровь, и она закинула назад голову, чтобы остановить ее.

В этот момент Грегори нанес удар ей в живот.

Джулия упала.

Раньше она никогда не дралась по-настоящему. Даже будучи ребенком, старалась избегать физических стычек, и – хотя за свою жизнь видела немало фильмов с драками – так и не научилась себя защищать. Она думала слишком медленно, чтобы успеть среагировать на действия мужа. Грегори ударил ее в грудь, и к тому моменту, когда Джулия поняла, что ей надо откатиться от него подальше, он уже схватил ее за руку, поднял на ноги и коленом ударил в низ живота.

Боль была просто невыносима. Джулия почувствовала, что ее сейчас стошнит, и никак не могла обрести дыхание. Острые приступы боли, сопровождавшие его удары, казалось, разрывали Джулию на части. Казалось, что ее кости крошатся, органы рвутся на куски, и, пока он продолжал избиение, она тупо думала, измордует ли он ее до смерти и умрет ли она.

А потом избиение прекратилось.

За все это время Грегори не произнес ни слова, и сейчас, когда он наконец отпустил ее и она упала на пол, он тоже промолчал. Первое ее движение было чисто инстинктивным – она свернулась в комочек, чтобы защитить себя, но он уже прекратил свою атаку – по крайней мере на данный момент. Джулия попыталась встать, но не смогла. Грегори стоял над нею, сложив руки на груди, и равнодушно смотрел на нее. Хотя боль была ужасной и каждое движение вызывало у нее слезы, женщине удалось доползти до лестницы, где она стала мучительно подниматься вверх, одной рукой держась за перила, а другой отталкиваясь от ступеней.

Грегори следовал за нею по пятам. Она ожидала нового удара, ожидала, что он сбросит ее со ступенек, но муж не делал ничего – просто смотрел.

Ей показалось, что подъем на верхнюю площадку занял у нее целый час, после чего она вползла в спальню. Ей едва удалось закрыть и запереть дверь. Плача от боли, от усилий и от эмоциональной встряски, Джулия забралась на кровать да так и осталась лежать, благодаря Бога за мягкость матраса и одеял.

Умно, подумала она. За исключением первой пощечины, он больше не бил ее ни по лицу, ни по другим местам, где могли остаться заметные следы. Джулия слышала, что так поступают мужья, постоянно избивающие своих жен, потому что так они могли скрыть свою жестокость от родственников и друзей. И именно эта продуманность его действий испугала Джулию больше всего. Это значило, что какое-то время избиения будут продолжаться. Это значило, что он будет избивать ее так, чтобы никто ничего не знал.

Это значило, что он собирается остаться.

Он собирается остаться.