– Твоя мать, эта шлюха, была такой же. Она раздвигала ноги перед Яковом и позволяла делать с собой все, что приходило ему в голову, а потом возвращалась домой и отказывалась исполнять супружеский долг. Сука!
В голосе слышались ненависть и угроза насилия.
– Но я не стал торопиться. Я долго ждал.
– Так это ты убил Якова? – спросил Грегори.
– Конечно, – мягко произнес голос и опять переключился на английский: – Ты что, думаешь, что я позволю кому-то безнаказанно трахать мою женщину? Думаешь, что я мог простить ему блудодейство с твоей матерью? Это называется двурушничеством. Ведь сказано же в Библии: «Не прелюбодействуй». А этот извращенец обливал твою мать спермой в то время, когда должен был молиться и читать Святую Книгу… Разве я мог равнодушно смотреть, как он скармливает моей жене свой мясной отросток?
Грегори пришло в голову, что его отец никогда так свободно не владел английским языком и никогда не был знатоком сленга и просторечных выражений.
– Вот я и разобрался с ним, – сказал отец. – Как настоящий мужчина.
Грегори кивнул. Отец абсолютно прав. То, что он говорил, было вполне логичным. Грегори стоял, разглаживая мятую одежду, в которой спал.
– И ты что, так и позволишь Джулии уйти? Позволишь ей безнаказанно раздвигать ноги перед каждым стоячим членом в городе?
– Нет, – прошептал Грегори.
– Достань оружие, – мягко посоветовал отец. – Ты же сам хочешь этого. Возьми револьвер, засунь его ей в промежность и вышиби из нее все остатки чужой спермы к чертовой матери. Это научит ее, как себя вести, и послужит примером всем остальным.
Грегори снова кивнул.
– Ведь ты же для этого купил револьвер? Так пользуйся им. Сделай это прямо сегодня. Удиви ее во сне, когда она мечтает о вкусе его горячей спермы, когда она мечтает, как будет скакать на его члене… Сделай это. Именно тогда.
Голос продолжал что-то говорить, но Грегори уже перестал слушать. Это было вроде радиопрограммы на заднем фоне. Белый шум. Хочешь – слушай, хочешь – нет, а на сегодня он услышал уже достаточно. Дальше слушать он не хотел.
Грегори знал, что его отец прав; был полон праведного гнева и кипел от ярости, которую, он хорошо это знал, сможет удовлетворить сегодня вечером.
Часть его не понимала, зачем ждать до вечера, почему не сделать это прямо сейчас, но эта мысль была похожа на мысль об английском его отца. Она не несла никакой смысловой нагрузки, и он проигнорировал ее, отбросив в сторону.
Выйдя из спальни, Грегори немедленно поднялся на чердак и втянул за собой лестницу. Закрыв за собой дверь, он направился к полке, на которой лежало оружие.
II
Тео было страшно.
С ее папой происходило что-то не то.