Окраина

– Но они должны знать!

– Я все сделаю, – покачала головой Бабуня.

Тут она взяла его за руку, и он был благодарен ей за ее силу. Ее отношение к произошедшему и ее уверенность придали сил и ему.

– Я уже благословила дом, – сказала старушка. – Злого духа тут нет. Только мелкая ерунда.

Они двинулись в сторону дома, и Бабуня не отпустила его руки, даже когда они остановились рядом с дверью и она, наклонив голову, произнесла короткую молитву по-русски.

Он не знал, что это была за молитва и для кого или против чего ее произносили, но то, что было в доме, исчезло, и теперь он мог смотреть на дом без какого-либо страха. В первый раз с момента отъезда предков Адам смог свободно дышать.

– Оно ушло, – сказала ему Бабуня, улыбнулась и сжала его руку. – Открой дверь. Мы заходим.

II

Чувствуя себя просто прекрасно, Грегори рылся в ведре с болтами и гайками, стоявшем в глубине магазина скобяных товаров. Мать он только что отвез к Ане Роговой, и хотя она еще не полностью восстановилась и мало напоминала себя прежнюю – упрямую, категоричную и самоуверенную, – наконец стала выходить из этой своей хандры и возвращаться к нормальной жизни. Она еще не возобновила свои походы в молельный дом, но уже опять встречалась с другими молоканками и планировала совместные приготовления хлеба и борща. Грегори был рад, что апатия, в которую мать впала сразу же после похорон, постепенно проходила.

Постепенно.

Она все еще оставалась более вялой и равнодушной, чем раньше.

Он задумался о том, что молокане могут планировать в связи со смертью Якова Ивановича. Его мать не упоминала проповедника с самых похорон, но тема его смерти незримо присутствовала во всех ее разговорах и действиях, и Грегори знал, что во время своих посиделок старые женщины обсуждают не только кулинарные вопросы. Было ясно, что они считают, что проповедника убили бесы или злые духи, и именно поэтому Агафья прекратила появляться в молельном доме. Она не ходила туда не потому, что не хотела лишних напоминаний о Якове, – она считала, что здание проклято или захвачено нечистой силой, и поэтому она не войдет туда до тех пор, пока его не очистят и она не будет уверена в том, что оно свободно от потустороннего влияния.

Ни сарказма, ни скепсиса эта ситуация у него не вызывала.

Место проповедника занял Николай Мичиков – потому что очень хотел этого и потому что Вере Афониной приснился сон, в котором она увидела его на этом посту, что прекратило все дальнейшие обсуждения. Но Грегори не был уверен, что Мичиков хоть раз был в молельном доме после похорон. Каждый раз, когда он проходил или проезжал мимо здания, оно казалось ему пустым и заброшенным. Грегори был вынужден признать, что даже ему дом казался несколько жутковатым.

Убийство женщины на прошлой неделе тоже здорово его заинтересовало. Барменша. Ее убийство, казалось, взволновало множество людей в городе – и все теперь говорили о возможном серийном убийце, появившемся в Макгуэйне. Из-за этого все нервничали. В городке, где уровень преступности был очень низок и где людей арестовывали только за нарушение общественного порядка и за езду в пьяном виде, преступления против личности и их возможные рецидивы здорово нервировали население.

Грегори мог только надеяться, что это действительно убийца.

Убийцу можно поймать.

Но его мать беспокоило совсем другое…

Грегори постарался отбросить эти мысли.

Наконец он нашел болт того размера, который ему был нужен, и, набрав шесть штук, положил их в бумажный пакетик. После этого он прошел к кассе, чтобы оплатить покупку.