Видимо, в мозгах адмирала это выглядит самым страшным оскорблением. Похлеще разных там «штафирок» и «сухопутных баранов».
Ах ты… Меня тоже начинает разбирать злость. Как на фронт меня Линевичам всяким продавать — так пожалуйста, извольте! Плюс мои «посильные, пусть и небольшие» заслуги в сражении, да? А как помочь армии чем, так тут же я «штатский»?..
— Зиновий Петрович… — Я лихорадочно собираюсь с мыслями. Как же тебе дать понять? — Ваши… — делаю ударение на слове «ваши», — заслуги в победе неоценимы. И сегодня утром господин генерал этот момент лишь подчеркнул…
Рожественский замирает. Ага, стало быть, я на правильном пути? Теперь надо лишь соблюсти грань приличий! Давай, Слав, рви его дальше!
— В моем же прошлом, Зиновий Петрович, все было несколько иначе… — Я внимательно наблюдаю за реакцией. Терпит, слушает… Хоть и через силу. — Но моя посильная помощь несколько поправила ситуацию… Как поправит и здесь, ручаюсь! Представьте, Зиновий Петрович… — решаю я сменить тактику. — Заголовки газет через пару дней! Где на первой странице написано жирным шрифтом: «Неоценимая помощь армии от доблестного флота!..»
А вот это я удачно попал. Тот хоть и не подает виду, но явно смягчился. Во всяком случае, по цвету лицо больше не напоминает эпицентр ядерного взрыва…
Через полчаса, собрав скудные пожитки, я стою на палубе в ожидании катера. Вокруг кипит работа: несколько мастеровых стучат молотками, подгоняя разошедшиеся листы обшивки. Едкий запах свежей краски откуда-то и производственная речь лишь добавляют колорита происходящему. До меня доносится:
— Ванька!.. Стервец этакий… Крепи станину лебедки! Уведет ведь!
— Не, дядь Андрей… Это Глухова задача. Мы другим заняты…
— Крепи, грю!.. Не то артельщику скажу — мало не покажется!
— Дык…
— С меня причтется за ужином…
— Иду, дядь Андрей! Чем крепить-то?..
Несчастная Россия! И почему внутри тебя любой мелочи надо добиваться либо шантажом, либо златыми горами? Что здесь, что в будущем столетии? Что сто лет назад, наверняка… И не суть важно — адмирал это либо мастеровой обалдуй… Чем ты так провинилась, матушка?
Шестьдесят почти непользованных пулеметов «максим» с флота завтра же будут безвозмездно переданы армии. Не абы что, конечно, но и не мелочь. Учитывая, что всего их в ней — около трехсот единиц. И это на весь фронт… Скряга Рожественский все-таки оставил по два на «бородинцах» с «Ослябей». Пообещав к вечеру сегодняшнего дня дополнить недостающее количество с флотских складов.
«Что поделаешь, война есть война!..» — закрывая за мной дверь и явно скрипя сердцем, с глубоким вздохом напутствовал меня адмирал.
Прежде чем направиться к берегу, катер подваливает к «Бородину». Лихо, с первого раза причалив к трапу. Матрос-посыльный из новеньких, не умеющий читать, долго не может уяснить, что это именно «Бородино». Смешно мигая глазами и все выспрашивая у товарищей:
— А точно оно? Братцы? Не обманете?
— Не знаем, не знаем… А ну как «Микаса»?.. — ржут в пять глоток отпущенные на берег.
— Что еще за «Микаса» такая? — менжуется тот. — Не слыхал…
ebooksa