Пиха входил в парк до приезда съемочной группы. В прошлый раз он оставил жертву у подножия руины, сходил за стремянкой, поднял тело наверх, уложил в развилку ветвей, которую они с медиумом присмотрели днем раньше, сложил лестницу и ушел. В этот раз он прошел с девушкой в глубину парка и долго сидел с ней бок о бок в темноте. Тело ее закоченело, но они заранее придали ей нужную позу, чтобы не возникло проблем во время шоу. Сидеть рядом с ней было уютно. Пихе даже стало казаться, что девушка похожа на мертвеца. Не хватало только запаха сырой земли и прелых листьев. Он понял, что скучает, и, чтобы ждать было не так тоскливо, стал зачерпывать горстями землю и перегной и втирать в красивое белое тело. Пиха почувствовал знакомый запах, и ему стало хорошо и спокойно.
Закончив, он лег на землю и стал думать о том, как интересно было выслеживать этих девушек. Охота начиналась за несколько дней до съемок финальной части шоу. Когда спускалась ночь, они выезжали в город и кружили по улицам, высматривая жертву. Если видели подходящую женщину, стройную, лет тридцати, ухоженную, яркую, стильно одетую, черноволосую, — начинали следить за ней. Чаще всего дело срывалось: женщина не оставалась одна. Но в конце концов им везло, как было с дамочкой с Малого Трехсвятительского. Они заметили ее возле большого офисного здания, когда она садилась в джип, припаркованный на стоянке для сотрудников. Пиха спросил, почему нельзя убить девушку на глазах у всех, пользуясь той же удивительной способностью, которая позволяла ему оставаться невидимым в парке. Ему ответили, что это неинтересно. Гораздо интереснее смотреть, какая из женщин даст себя убить, а какая — нет.
Пиха боялся медиума. Он был высоким и сильным. Его черные волосы сверкали на солнце, как вороново крыло, и он всегда, даже в жару, носил длинное черное пальто.
Девушка на джипе долго пробиралась по московским пробкам, Пиха неотступно следовал за ней. Потом она свернула в Малый Трехсвятительский и припарковалась во дворе старого облезлого дома. Пиликнула сигнализация, женщина отошла от машины. Дом был тих, двор — пуст. Пиха и медиум догнали ее в темном подъезде. Пиха зажал ей рот, скрутил руки, медиум сделал все остальное. Она не успела закричать, и подъезд ничего не заметил.
Он вспоминал это, сидя рядом с телом, потом услышал голос, который сказал ему: «Пора!» Пиха подхватил женщину на руки и быстрым шагом пошел к месту съемок. Он должен был успеть усадить ее на стул, пока медиумы вставали на щербатые ступени руины.
— То есть нельзя было отказаться от незапланированного эпизода с Мельником и с этим пропавшим мальчиком?
— Ни в коем случае! Смотри, во-первых, это очень сопливая история. Именно из-за таких нас смотрят. Чудо, надежда, счастливое воссоединение семьи, прочая ерунда. Любовь! — куда же без нее. Но даже не в этом дело. Дело в том, что вмешалась полиция, а этого упускать нельзя. Видишь ли, милый мой, в чем дело… Сколько бы люди ни называли полицейских ментами, какие бы истории ни рассказывали, как бы ни состязались в том, кто ненавидит ментов больше, полиции у нас по-прежнему верят. Это в крови. И дело даже не в том, что где-то в глубине души у советского человека сидит образ Дяди Степы, совсем нет. Люди уверены, что уж эти-то делать из себя дураков не дадут. Вера! Вера — главное в нашем шоу! Это ты, надеюсь, уже уяснил? И потому мы стараемся приглашать полицейских как можно чаще. Есть среди полицейского начальства те, кто склонны верить, есть те, кто соглашается за деньги при условии, что в кадре будут не они, а сотрудники рангом поменьше, есть бывшие сотрудники органов, нуждающиеся в финансовой поддержке. Есть, в конце концов, актеры, которых можно переодеть.
— Но разве экстрасенсы и медиумы не помогают полиции раскрывать преступления?
— Я что-то об этом слышал, определенно слышал… Но никогда ничего конкретного. И не могу вспомнить ни одного дела, раскрытого с их помощью. Так что экспертом в данной области считать меня определенно нельзя.
— Мельник останется.
— Ганя, не спорь. Делай, что говорят!
— А то — что?
— Ничего.
— Ну и хер с тобой. Надоело.
— Что тебе надоело, Ганя? — Настин голос стал тихим и угрожающим.
— Надоело терпеть, как ты по мне топчешься. Не хочешь со мной спать — не спи. Я себе хоть женщину нормальную найду.
Ганя встал из кресла и двинулся к двери.
— Быстро вернулся и сел! — крикнула она.
— Да пошла ты! — резко ответил Ганя, и по его тону Настя поняла, что это — не временная размолвка. В кои-то веки Ганя говорил серьезно.
— Предатель, — шепнула она яростно, когда Ганя вышел. Он тут же появился снова, просунул голову в приоткрытую дверь и сказал:
ebooksa