Дело №346

В сводке происшествий говорилось, что убийство произошло в прошлый четверг. И она стала вспоминать, что было в прошлый четверг. Она его не видела. Он сам предупредил ее, что не придет, потому что у него будет тяжелый день.

Если он и есть Черных Дмитрий Николаевич, как написано на гравировке, значит в прошлый четверг у него убили жену. Но ведь это невозможно, потому что он сказал ей об этом задолго до этого ужасного черверга. Не мог же он знать заранее! Если только…

Девушка с синими глазами отмахнулась от этой мысли. Ей стало страшно.

Она решила, что после работы зайдет на квартиру, соберет свои вещи и поедет домой, чтобы никогда больше не видеть его, этого человека с мягким приятным голосом, не видеть его загадочного, усталого лица.

И чтобы не столкнуться с ним случайно, она сама позвонила ему и сказала, что может быть они увидятся завтра, потому что она соскучилась. Она старалась говорить спокойно, даже весело. И, кажется, он поверил.

Он сказал, что тоже скучает по ней, думает о ней постоянно, что, конечно, было неправдой, потому что, если учесть, что было написано в заметке, у него были проблемы поважнее, чем любовные свидания.

Она пришла на квартиру и стала собирать вещи и достала из сумки ручку, которую теперь носила с собой и иногда рассматривала ее задумчиво, вертела в руках, думая о человеке, с которым связалась так необдуманно. Теперь она смотрела на нее и думала, что с ней делать. Оставить здесь? Взять с собой?

Она положила ее на край стола. На черном глянце тускло отсвечивалы золотистые буквы.

Савва. Уж его-то она знала отлично. Слишком долго они знакомы, чтобы в нем оставались какие-то тайны.

Если бы она не наговорила ему этих ужасных слов, она могла бы рассказать ему о своих сомнениях, о своей тревоге, о своем страхе. Но она была в отчаянии, и сказала все это. И теперь жалела о своих словах, может быть даже больше, чем о том, что связалась с этим человеком, который знал, что его жена умрет, задолго до того, как это произошло.

Она знала Савву, знала, что он любит ее, и знала совершенно точно, что он никогда не рассчитывал на взаимность. Он просто любовался ею украдкой и наверное, даже из-за этого его мучили угрызения совести. И, конечно, ему и в голову не приходило, что он может занять место рядом с ней. Для нее он был чистый, ужасно наивный, как ребенок, который живет в собственном мире и постоянно ведет диалог со своим Даром, очевидно таким образом, спасаясь от одиночества. Сказав ему эти ужасные слова, она поступила самым подлым образом, знала, что он придет домой и будет думать и конечно, накрутит себя и вобьет себе в голову, что она права, что он и в самом деле совершил подлость, и если они больше не увидятся, то он будет жить с этим до конца своих дней.

Она позвонила ему, и слушала, как на том конце трубки раздаются гудки. Он не хотел отвечать. Но она знала его слишком хорошо и знала, что он не выдержит и ответит.

И когда он ответил, она, немного волнуясь, отчасти из-за чувства вины, отчасти из-за того, что тревога возрастала с каждой секундой, она стала говорить с ним. И как раз в ту минуту, когда она хотела попросить прощения за сказанные сгоряча слова, ручка входной двери повернулась.

Она бросила торопливо: «Перезвоню. Прости меня…» и еще до того, как мужчина с приятным голосом, вошел в маленькую прихожую, оглядевшись по сторонам сунула ручку между книгами на полке. Она не знала для чего делает это. Просто сделала и все. И сразу успокоилась.

– Привет. – так он сказал с удивлением оглядывая ее большую сумку.

– Привет. – ответила она и кивнула.

Он прошел в комнату, не раздеваясь сел на диван.

– Что ты делаешь? – спросил он улыбаясь и показал рукой на сумку. – Такое ощущение, что ты от меня сбегаешь.

– Просто ухожу. – она пожала плечами, аккуратно закрыла сумку.

– Что-то случилось?