— Кем были ее пастыри?
— Тенями…
— Кто ее оплакивал?
Я явственно ощутил присутствие персонифицированной смерти и ужаснулся, но опять же — ужас не проник глубоко в мое существо, и я молвил:
— Тени…
— Кто даст ей жизнь и выпустит на свободу?
— Великий Фонарщик Лун, проводник через перевал Стража пустоты, вечный мудрый старец с лицом льва, хранитель Четвертой печати…
Голос мой неожиданно зазвучал утробно, уста начал сковывать холод. Кровь в жилах сгустилась до консистенции ртути, сердце болезненно, тоскливо сжалось. Смерть подступила совсем близко, занеся над моим телом свой блистательный стальной серп. Я видел ее высокую черную фигуру прямо сквозь сомкнутые веки и повязку, которую Торквилль с братом Ангелом недавно поместили мне на глаза.
— Ты готов?
— Да. Готов.
— Тогда умри окончательно и вернись живым, если сможешь.
Серп со свистом рассек воздух и вспорол мою плоть. Смерть ловко просунула руку в грудную клетку и вырвала из нее сердце.
Тоска мгновенно улетучилась, ее сменила ликующая, безудержная радость. С небес грянул хор, отовсюду полился яркий переливчатый свет, воздух наполнили чарующие, тонкие ароматы. Черные одежды смерти упали вниз, и передо мной предстала пленительная нагая дева с алмазной диадемой на белом челе. Она приблизила свое лицо к моему, и я разглядел ее глаза: зеленые и бездонные, будто первобытные чистые озера. Словно изумрудные зеркала, отражающие в себе все грани мироздания. В них плыли облака и бились пенные волны морских прибоев, трепетали листвой стройные деревья и проносились стаи быстрокрылых птиц, сверкали ледяными вершинами горные пики и грудились голубыми барханами пески знойных пустынь.
Я видел бредущих на водопой слонов, фонтаны китов в океане, древние крепости, танцы мотыльков вокруг пламени свечи, оленьи стада, готические соборы, дороги, мосты, косяки рыб, лавандовые поля, последний бросок пантеры…
Потом все исчезло, меня подхватил и понес сквозь непроницаемый мрак бурный поток времени. Быстрее и быстрее, так, что тошнота подступила к горлу. Сердце вновь забилось в груди, мозг обрел прежнюю способность к мышлению, члены начали слушаться хозяина, губы ощутили тепло, даже — жар. Я открыл глаза…
Надо мной стоял Торквилль и пытался из фляжки влить мне в рот виски. Комната ночлежки раскачивалась, усиливая дурноту, пахло клопами и беконом. Брат Ангел, сидя на табурете, жевал сандвич, внимательно следя за выражением моего лица. Его шелковая полумаска торчала из кармана сюртука. Когда я смог приподняться на кровати, он удовлетворенно кивнул головой и произнес всего одну фразу:
— Теперь ты можешь принимать и давать смерть, брат Тетра!
Военно-морская база «Розайт»
Далее две страницы Славкиных трудов были старательно вымараны гелевыми чернилами. Причем последние строчки уничтоженной записи оставили в неприкосновенности. Они содержали перечень химических реагентов и список лабораторного оборудования, которое надлежало закупить до 25 декабря 1887 года.
Приобрести и доставить для К. Т. в Блумаунд-хаус не позднее 25 декабря 1887 года:
ebooksa