Этот голос настолько контрастировал с тем, что я видела, что как будто вывел меня за границы реальности.
— Миша! Бутылку с водой, быстро! Лейте на руку! — я не помню, как я добежала до повозки, откуда достала бинты, помню только бьющуюся в голове мысль: «Пожалуйста, пусть всё будет хорошо!» — и снова, и снова, по кругу.
Я, наверное, плакала, потому что очертания раны всё время расплывались передо мной, а потом она начала светиться, и мои руки тоже, и кровь перестала течь, а муж сказал:
— Погоди-ка… — и начал сгибать и ощупывать руку, а я сидела растерянная со своими окровавленными бинтами и тупила, глядя на него, а потом уснула прямо на траве.
Я так себе думаю, мозг просто выключился от перегрузки.
Как мне сказали, на перезапуск процессора ушло два часа.
К этому времени Вова уже успел пронестись вокруг, найти ручей, организовал Мишку на таскание воды, Алёнку на обихаживание лошадей, развёл костёр, накипятил чая и сварил своё фирменное рагу.
МЫ ВСЕ ПОТИХОНЬКУ ПРИХОДИМ В СЕБЯ
Всё тот же сорок пятый день Новой Земли
Может быть, меня разбудил именно запах еды?
Я осознала, что лежу, привалившись к тёплому тряпичному бугру. Вечерело. Кто-то заботливо укрыл меня одеялом. Пахло вкусно.
Блин, как же я есть хотела, прямо как волк!
— Любимая, ну как ты? — Вовка подсел ко мне с кружкой в руках.
Я выползла из-под одеяла. Взяла у него из рук кружку. Чай был крепкий, ягодный и горячий.
— Ну-ка, руку покажи, — я не узнала свой голос, такой он был хриплый. Простыла чтоль? Или накричалась? Я прочистила горло.
Вовка протянул руку. На коже не было даже следов.
— Да это не та рука!.. А мама как?
— Ну, нá другую, — усы у мужа смешно встопорщились. — Матушка твоя спит, вроде жар отступил, — на второй руке тоже не было никаких следов, зато мои руки были винтажного чёрно-зелёного цвета.
— Ой, блин, есть вода?
— Четыре ведра.