Мы с бароном вышли на крыльцо (все помним, что в донжон вход по спец-лестнице, а первый этаж глухой, да?): разобраться с ними сразу, чтоб уж людям аппетит не портили. Подтянулись наши сердитые ботани́чки. Да все, участвовавшие во вчерашней засаде, уже собрались. Ну и прочего народу хватало — большой круг получился. Повторно рассказывать то, что все и так знали, смысла не было. Владимир Олегович облокотился на перила, хмуро разглядывая мародёров с высоты второго этажа.
— Что можете сказать в своё оправдание?
Четверо злобно стреляли глазёнками по окружающей толпе и молчали. Зато цыганка подбодрилась, изогнувшись каким-то специальным макаром:
— А меня за что схватили, не пойму что-то я? Я у вас ничего не брала! Не копала, ни картошечки в руки не взяла! — её товарки потрясённо на неё уставились, а та продолжала заливаться соловьём всё о том же, да на разные лады: не по-совести, мол, да она и вовсе тут не при делах, а вы вот как с бедной девочкой, и вообще — ладно, сиротам три картошки пожалели, а безвинных-то людей за что хватать?
— А ну, рот закрой! — тяжело приказал барон. — Что ты там в поле делала, умная такая?
— Гуляла!
Да уж, эталонный уровень наглости.
Вова посмотрел на меня.
— Следила, чтоб побольше накопали, — заглядывать в липкие мысли этой девки было противно. — Между прочим, там ещё один был, пацан постарше. Сзади шёл и в кустах сидел. Как кипеж начался — затаился грамотно. Наши его в запарке и не заметили, пока этих ловили.
— Ясно. Слышь, дитя свободного народа, организатором пойдёшь, — цыганка начала разевать рот как рыба, набирая воздуха. Барон ткнул в неё пальцем: — И даже не смей мне вякать — живо срок добавлю! За неоднократное воровство у барона — а все окрестные земли являются моей личной собственностью — все пятеро приговариваются ко временному рабству с обязательными общественными работами. Повторное рассмотрение поведения через пять лет. Исправятся — подумаем о переводе на поселение*. Этой, как организатору — плюс пять лет за вовлечение малолеток в преступную деятельность. Итого десятка. Всё.
Мы развернулись и муж распахнул передо мной створки большой донжонной двери. В воздухе поплыл аромат свежей выпечки. Пахло сдобным тестом и ещё немного творогом. Точно, Вовка же вчера Валентину просил ватрушек постряпать! Барон оглянулся, словно вспомнив что-то важное…
— Неделю на хлебе и воде. И без жалелок.
«ВСЁ РАВНО КОГО…»
Тоня
Весёлый парень с тетрадкой пришёл и забрал Любку. Сказал, что к козам.
Потом увели Таську. От строгой женщины пахло рыбой и фартук у неё был весь в чешуйках.