Лицо сестры пошло красными пятнами.
— Что бы ты понимала! Малявка! Как чупа-чупсы ворованные жрать — так ты быстрая была!
У Женьки пересохло во рту.
— Но ты же говорила — тебе подарили…
Письмо кончилось быстро. Ну, письмо — это громко сказано. Эля с Сергеем просили их не терять, мол, поехали с дедом посмотреть скальные зубы (через которые должен был проходить мост на тот берег Бурной), могут подзадержаться, приглашали вечером проинспектировать пару возведённых опор и показать нам какое-то… о, боги… я честно попыталась продраться сквозь дальнейшие технические дебри и не смогла. Ладно, на обеде Вове покажу, он, наверное, больше поймёт.
Женька где-то застряла. Не может найти лопатку, что ли? Я встала с травы, отряхнула подол и пошла за ней. Завернув за́ угол я услышала голоса́. Два го́лоса. Женькин и…
— Ха! Подари-и-или! Ты таких дураков где видела? Еды бы лучше принесла!
Это чей голос? Из новеньких что ли? Кто-то с бывшего детдома? Я пошла быстрее.
— А вас не кормят разве?
— Хлеб один! Козёл этот сказал кроме хлеба и воды ничего не давать!
Вот с этого момента я их и увидела. Второй оказалась одна из картофельных воришек. Для подружки она была сильно старше Женьки. Не по детдомовским понятиям. Неужели сестра? Кусты разросшегося чубушника пока скрывали меня. Женька растерянно хлопала глазами:
— Какой козёл?
— Да барон ваш, пи*ор тупой!
Младшая сестра шатнулась назад, словно её в грудь толкнули, и закричала:
— Не смей! Он назвал себя моим отцом! Он хороший!
— На говно похожий! — издевательски пропела старшая.
Ну, хватит. Слышала я достаточно. Я вышла из-за своего укрытия, и Тонька, увидев меня, перекосилась лицом. А Женька продолжала кричать, тонко, как зайчонок:
— Перестань! Ты стала плохая! Ты воровать приходила! А сама на других наговариваешь!
Я подошла и положила руку ей на плечо:
— Женечка… — тряслась она, как осиновый листок. Я развернула её к себе и обняла. — Тише, зайка моя! Пойдём! — Женька явно была не в себе и не слышала меня.
ebooksa