На пятые сутки Рустам-ака добрался домой. Специально до ночи ждал. Хотел зайти тенью, залечь, затаиться, успокоить царящий в воспоминаниях и ощущениях хаос. При каждой мысли ведь об этих тварях сердце начинало колотиться в горле, и руки тряслись, словно это и не он теперешний был, а тот девяностошестилетний старик, которого правнуки перевели через границу портала, заботливо поддерживая немощное, дряхлое тело…
Но отсидеться не вышло. То ли из домашних кто сболтнул, то ли увидел кто, но уже к утру во дворе Рустамова дома собрался целый митинг — в основном женщины и малолетки, взрослые-то все ушли. Убедившись, что отговорки не работают и встревоженные бабы не собираются уходить, он всё-таки вышел к толпе.
Рустам-ака смотрел на требовательные лица и понимал, что ничего путного соврать не может. Не складывалась из дурацкой попытки захватить зелёных девок героическая история. В конце концов он выдавил:
— Мы попали в засаду… — и сам понял, как беспомощно это прозвучало.
— Как⁈… А рабы?… Вы обмен-то успели сделать?… А Джумагулы со своими людьми — они где? — вопросы множились и грозили перерасти в лавину.
— А ну, цыц! — рявкнул вдруг разозлившийся Рустам. — Куры заполошные! Толку от разговоров с вами! Мужчины придут — будем решать! Идите по домам, мне отлежаться надо, рана открылась — всё по вашей милости! — он скрючился, припоминая, как ходил, как двигался когда-то давно, действительно получив серьёзное ранение в живот, и ушёл в дом.
Бабы, привычные к своему третьему месту, из двора вымелись, но расходились неохотно, кучковались за воротами, даже из-за забора были слышны их возмущённые голоса.
Рустам, пытавшийся расслышать хоть что-то, стоя за резной под соты решёткой веранды, досадливо велел шустрому и быстроглазому дворовому мальчишке:
— Иди-ка на колодец, воды принеси! Да послушай, чего они там лопочут…
Пацан отсутствовал чуть не час, и Рустам успел известись на кизяки.
— Где тебя шайтан носит! — накинулся он на своего шпиона. — Ну, что?
— Всё узнал, хозяин! — и не думая пугаться, затараторил тот. — Пацанов отправили, родичей созывать. Много поехали, десятка три видел. И ещё собираются! Бабы по улицам стоят, у колодца и за площадью, придумывают, кто на вас напал… — на этом месте Рустам перестал слушать.
Значит, день-два у него есть. Хватит киснуть, надо с мыслями собраться, не то ославят на все Свободные земли, вовек не отмоешься.
Так, для начала…
Следовало перестраховаться уже сейчас. Мало ли, вдруг кого нелёгкая раньше принесёт.
Он сам пошёл в курятник, отрубил молодому петушку голову и спустил кровь в чистую плошку. Сам пропитал кровью подходящий кусок ветоши. Сам примотал его к боку, как раз поверх того, старого шрама. Сквозь белые бинты слегка проступили красные кровяные пятна. То что нужно.
Потом собрал домочадцев и рабов, строго-настрого запретил выходить за ворота, кроме как по специальному его лично разрешению, и… собирать вещи.
— Складывайте всё! Вяжите в тюки. Мы уезжаем. Три дня у вас.
Жёны ахнули, но в присутствии рабов ничего спрашивать не стали.
Первый гость и впрямь заявился уже к вечеру. Андалеб, двоюродный дядя Джумагулы. Зашёл с поклоном и со всем уважением, хотя сам тоже был из уважаемых старших и в возрасте Рустаму уступал всего лет на двадцать, что по местным меркам — мелочи. Покосился на рабов, бегающих с кулями и тюками.
ebooksa