— Мне нравился Ник, — сказала она. — Правда. Я разбила одно яйцо. Извините.
Марти взглянул на наполненную тарелку. Одно яйцо было действительно разбито, и из него вытекал желток, расползаясь вокруг помидора.
— Мне нравится, — ответил он искренне и принялся за еду.
Перл подлила ему кофе, сама взяла чашку и села рядом с ним.
— Билл очень хорошо отзывался о вас, — сообщила она.
— Я сначала сомневался, что он возьмет меня.
— Да-да, — кивнула Перл, — очень хорошо отзывался. Может, потому, что вы занимались боксом. Он сам был профессиональным боксером.
— Правда?
— Я думала, он рассказал вам. Это было тридцать лет назад. Еще до того, как он стал работать на мистера Уайтхеда. Хотите тосты?
— Если есть.
Перл встала, отрезала два ломтя белого хлеба и засунула их в тостер. Она чуть-чуть замешкалась, прежде чем вернуться к столу.
— Право, мне очень неудобно, — проговорила Перл.
— Из-за яйца?
— Из-за слов о Нике и воровстве…
— Я сам задал вам вопрос, — отозвался Марти. — Между прочим, у вас есть полное право быть осторожной. Я бывший зек. Даже не бывший. Я могу вернуться обратно, если сделаю неверный шаг… — Ему было неприятно говорить об этом, как будто слова делали возможность возвращения в тюрьму более реальной. — Но я не собираюсь подставлять мистера Тоя. Или себя.
Она кивнула, явно довольная тем, что между ними не осталось ничего недосказанного, и принялась допивать кофе.
— Вы не похожи на Ника, — сказала она. — Я уже вижу.
— Он был странный? — спросил Марти. — Со стеклянным глазом или что-то в этом роде?
— Да н-нет…
Казалось, она сожалела о сказанном.