Приятель Сартакова отвлекается от пуляния резиночками в портрет Президента:
— Значит, он искал защиту. От чего? — его взгляд становится задумчивым и он какое-то время разглядывает потолок, будто там — ответы на его вопросы.
— Может быть — от вас? — продолжаю я. — Вы же его разыскивали по всей стране, преследовали?
— Да, вполне может быть и так.
— Хорошо! — приятель Сартакова после некоторой паузы выходит из ступора — тогда — что же? Как я и думал, ты смог немного под другим углом посмотреть на эти бумажки. Так что тебе спасибо.
— Я рад.
За сим меня отсылают обратно в архив — в распоряжение Виктора Петровича или его зама.
На складе как раз вернулся с больничного Виктор Петрович, почему-то в плохом настроении, и как раз сейчас временно наводил порядок устраивая всем шухер-махер, так что старички, где бы не находились, сидели, упершись лицами в мониторы, либо в бумаги, нахмурившись, и делали вид, будто работали.
Я докладываюсь, после чего получаю новое ответственное задание — разобраться в одном из залов.
— Там все напутано и перепутано — деловито хмурясь говорит мне Виктор Петрович, — к тому же многие материалы со стеллажей ушли наверх (имеется ввиду — туда, в основное здание над нами), ими попользовались — но так и не вернули.
Мне выдают ключ от зала.
Зал этот давно пустует, в нем никто не сидит. Перспектива провозиться несколько дней в огромном помещении впотьмах одному, где, случись что, до ближайших людей метров сто бежать, меня не прельщает.
Кто знает? Может там по всему полу разбросаны летающие рваные мусорные пакеты? Внутри меня все съеживается.
— Ключ, пожалуйста, будешь уходить — возвращай на место — говорит Виктор Петрович имея в виду старичка, заведующему ключами от архива — с собой, пожалуйста, не носи.
Я согласно покачиваю головой.
Ко всему этому на меня взгромождается огромный и тяжелый том, из которого высыпаются по ходу листы, на обложке которого торжественно написано: «Папка для бумаг».
— Что это? — спрашиваю я, тут же мысленно начиная упрекать себя за то, что спросил — мог бы и без подсказок догадаться.
— Это? — Виктор Петрович слегка улыбнулся — повестка на расстрел. Явиться со своими вещами и сухпайком на три дня.
Итак, Зал N 13.
«Сплошное фронтальное стеллажирование», как это называют архивные сидельцы начинается в середине дня и не сулит никаких перспектив быстрого «разгреба» материала.
ebooksa