— Да — поддерживает за Сартакова его Приятель — что там наше правительство говорит — хрен его знает, пусть говорит, что хочет, главное тебе всегда повторять что…
— Что мы очень-очень-очень…
— Очень-очень любим Маленькую, но Очень Гордую Республику — понимаешь?
В принципе тут не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять, о чем идет речь:
— Угу — отвечаю я, в очередной раз наблюдая, как Приятель Сартакова метко запуливает канцелярской резиночкой в портрет Президента.
Пока же группа «молодежи от «Великой России» собирается, подбирается и формируется, идет время, которое я провожу в архивном зале N 13.
Как-то раз по поводу ремонта некоторых стеллажей мне опять доводится зайти к Сергею Енохову.
— Да что ты! — отвечает он мне, выслушав мои жалобы на развалившиеся стеллажи — я пришлю своих работяг, они и раньше этим занимались — все равно им в основном у нас делать нечего, сидят, штаны протирают… — после этого мы с Еноховым вновь отправляемся подземными путями к Памятнику — покурить на свежем воздухе на зеленом пятачке в центре Лубянской площади.
Там на месте, уже без соседей, как в прошлый раз, глядя в сторону Музея Маяковского Сергей мне сказал:
— Слышал, что ты идешь на повышение, уезжаешь в далекие края?
— Да, наверное, придется ехать, только если все не сорвется в последний момент.
На нас медленно падает тихий снег. Тот самый, который, выпав, уже не будет таять и останется с нами до самой весны:
— Тогда можно будет дать тебе один совет? — обычно слегка насмешливое лицо Сергея вдруг становится серьезным:
— Да.
— Думай только о себе, чувак, — ладно?
— В каком смысле?
— Ну, в том смысле, что мы привыкли думать, будто за нами страна, она думает о нас, она, если что, нас спасет…
— Да? Ну, это же, наверное, патриотично?
— Да забудь ты, нафиг, свой патриотизм! Если только ты, и они. И они — это не Комитет, Администрация, и их делишки. Нет. А люди…
— Так люди несовершенны?
ebooksa