Анжелика покорно кивает, поворачивается и уходит. Де Лиль ловит удивленный взгляд слуги и вновь тепло улыбается юноше:
— Демон, которого вызвал маг, принадлежит одному лишь заклинателю. Тот, кто обращается к магии — управляет магией. Запомни, Жак. Это мой урок.
Университет Сорбонна. Класс анатомии.
Крепкие пальцы сжимают сверкающий скальпель. Рука делает острожный, неглубокий разрез, снимает кусок кожи с груди покойника и обнажает мускулы.
В прозекторской университета просторно и тихо. Пол усыпан бурыми от крови опилками. На столах лежат накрытые простынями трупы, на которых оттачивают мастерство студенты и учителя университета. За одним из таких столов, засучив рукава, проводит вскрытие доктор Огюст де Маре — профессор философии и естествоиспытатель. Мужчине за тридцать. У него мягкие черты лица и добродушная улыбка. В классе анатомии ни души, кроме его друга Филиппа Лемаршана.
Улыбается Огюст как раз потому, что Филипп только что рассказал ему о ночном визите во дворец.
— Пресвятая Дева! — бормочет Огюст, продолжая резать тело покойника. — Какая жалость, что сеньора де Бомон отошла в могилу четыре года назад. Ты бы мог продать ей эту сказку и, клянусь всеми умами мира, она повторила бы успех своего величайшего произведения «Красавица и чудовище».
— Это не сказка, Огюст, — протестует Филипп. — Я видел это собственными глазами. Шкатулка способна открывать дверь в преисподнюю!
— Филипп, мы живем в Эпоху Просвещения, а не в Темные века. Миром управляют Логика и Здравый смысл. Мы даже от Бога ухитрились избавиться. Следовательно, если нет Бога, нет и Дьявола, а если нет рогатого, то и преисподняя не существует.
— Но я же видел! Стоял прямо возле окна!
Уловив нотки возмущения в голосе друга, Огюст отвлекается от работы и смотрит на распыленного юношу.
— Ну что ж, — профессор пытается рассуждать логически. — Давай предположим, что ты прав. Заказ герцога, который вы с Женевьевой с самого начала считали странным, оказался чем-то вроде сделки с дьяволом. Шкатулка открывает дверь в преисподнюю, а всякая открытая дверь может быть закрыта. Не так ли?
— Все верно, но радости от этого как-то маловато, Огюст, — хмурится Филипп. — Шкатулка теперь принадлежит людям, которые меньше всего заинтересованы в том, чтобы закрывать ту дверь.
— Тогда решение проблемы, фигурально выражаясь, заключено в твоих руках. Ты спроектировал механизм, который, как ты боишься, способен призывать демонов.
— Именно так.
— Что же тебе мешает спроектировать механизм, способный уничтожить их?
Огюст откладывает скальпель, склоняется над трупом и обеими руками разрывает грудную клетку покойника. Филипп наблюдает за действиями друга и внезапно на него нисходит озарение.
Торговая мастерская Лемаршана.
Полдень. Сквозь открытое окно светит солнце. Верстак завален чертежами и набросками. В них прослеживаются некоторые изменения «Конфигурации плача» — преображение первичного механизма во что-то другое.
В данную минуту Лемаршан работает над финальным чертежом. Шесть граней шкатулки раздвинуты. Из каждой в центр чертежа уходят линии, образуя нитевидную структуру, напоминающую распутанный клубок. Форма шкатулки — полная противоположность того, чем она являлась. Линии меняют сам облик механизма. Сходящиеся в центре линии и узлы выглядят как некое подобие «Колыбели для кошки» и в то же время являются цельной, логической конструкцией.
ebooksa