Крысиный волк

— Так же, — ответила Амти. — Но я скоро перестану лежать, честное слово.

— Знаешь, что сказал бы Аштар? — спросила Эли. И они вместе, совершенно одновременно заговорили:

— Не перестанешь, ведь ты окажешься в гробу!

Госпожа Тамия засмеялась, но смех ее был вовсе не обидный. Амти было ужасно жалко, что госпожа Тамия — старая. Ведь если она умрет, то как будто пропадет, сгорит большая и интересная книга. У нее, наверное, была удивительная жизнь, она столько видела, столько знает, она такая добрая, так много сделала, и так не хотелось бы, что бы все это исчезло без возврата.

Вот если бы Амти умирала, в чем она была почти уверена, кстати, от нее остались бы ворох рисунков, бездарное самокопание, подростковая лесбийская любовь и один случайный секс с главой Государства.

— Вы очень хорошая, — сказала Амти неожиданно.

— Амти, — засмеялась госпожа Тамия. — Нет нужды ни с кем прощаться. Вряд ли ты все-таки умираешь.

Она взяла гренку и обмакнула ее в джем, откусила и тут же утерла рот платком, на котором остались пятна коралловой помады. Госпожа Тамия никогда не появлялась ненакрашенной.

— Но, конечно, тебя стоит показать врачу. Я не знаю, кому можно было бы это доверить…

— Адрамаут — врач.

— О, мне казалось, он говорил, что занимался чем-то странным, — пожала плечами госпожа Тамия.

— Трансплантологией.

— Да. Это что-то странное. Хорошо, конечно, что медицина не стоит на месте, но я имею в виду настоящего врача, — слово «настоящий» госпожа Тамия выделила отдельно, чтобы ни у кого не осталось сомнений в том, как она относится ко всей этой новейшей медицине.

Эли методично ломала гренку и отправляла куски в рот, облизывая масло с пальцев. Амти без аппетита ковыряла яичницу. Она сумела заставить себя съесть только желток, и теперь глазунья слепо таращилась на нее пустой глазницей белка.

— Ты почти не ешь, — сказала госпожа Тамия. — Не удивительно, что ты такая слабая!

— Я не хочу.

— А надо. Такая юная девушка как ты должна хорошо питаться, а то волосы будут выпадать и ногти ломаться.

Эли взяла тарелку у Амти, вырвала у нее вилку и принялась подавать пример того, как должна питаться молодая девушка.

— Я выпью молока, — сказала Амти. Все остальное вызывало смутную тошноту. Госпожа Тамия смотрела на нее с искренним беспокойством. Амти стало приятно от того, что эта чужая, в сущности, женщина чувствует волнение за нее. Она выпила целый стакан молока, чтобы госпожа Тамия не переживала.

— Ах, девочки, не хотелось бы вас оставлять, однако мне еще нужно съездить в город.