Крысиный волк

От этой суеты у Шацара разболелась голова. Он сказал:

— Тебя не ждут ни в каком деканате.

— Но ты же сказал, что…

— Чтобы твои родители побыстрее ушли.

Мелам помолчал, закончил рыться в чемодане и без сил опустился на свою кровать.

— Спасибо, — сказал он.

— Тяжело тебе.

— Родители, — философски заметил Мелам. Он снял очки и положил их на тумбочку, потер глаза. — Твои таких концертов не устраивали?

— Определенно, нет.

— Везучий.

— У меня нет родителей. Я из детского дома.

— О, — сказал Мелам. Он снова надел очки, сел на кровати. Какой же он суетливый. — Извини, пожалуйста.

Он судорожно шарил глазами по комнате, взгляд его зацепился за Мардиха в клетке, наверняка очень недовольного своим положением.

— Хорошая игрушка, — сказал он, чтобы перевести тему.

— Моя единственная, — ответил Шацар, решив, что так легко Мелам не отделается. Если в разговорах с людьми и была польза, так это возможность над собеседниками поиздеваться.

— Прости пожалуйста, я же правда не знал.

— Ничего. Просто я мечтал о родителях, и мне было неприятно, что ты говоришь об этом так легко. Но ты ведь не знал.

Мелам помолчал, потом спросил:

— Но не о таких, как мои, держу пари.

Шацар смотрел на него молча, решая, продолжить или смягчиться. В конце концов, что-то в беззащитном и виноватом виде Мелама его порадовало, и он решил больше не вгонять его в неловкость.