Институт, где работал профессор, располагался в юго-западной части города. Перестроенное в последние годы здание являло собой пример современной архитектуры – стеклянные выгнутые стены, этажи, расположенные в несколько ярусов, колонны квадратного сечения, имитирующие античные портики. Справа имелась большая парковка, где Самсонов и оставил свой автомобиль.
В холле его встретил охранник, который записал паспортные данные и лишь затем пропустил полицейского внутрь. Он же подсказал, где находится кафедра судебной психиатрии.
Повсюду бродили студенты, их родители, преподаватели и аспиранты – активно шел прием документов для поступления. Самсонову, несмотря на инструкции охранника, пришлось дважды спрашивать дорогу, прежде чем он оказался перед распахнутой дверью кафедры. Полицейский вошел и оказался в уютно обставленной комнате, в дальнем конце которой сидел за столом Тавридиев. Справа виднелась маленькая переносная доска с шахматами, слева – стопка книг, одну из которых читал профессор. При появлении Самсонова он поднял глаза, снял очки в металлической оправе и указал на кресло из ротанга.
– Приветствую! – сказал он, когда полицейский уселся напротив. – Работаю над вашим запросом.
– И как успехи?
– Чай, кофе?
– Нет, спасибо.
– А я выпью. Врачи говорят, надо много пить в течение дня, – с этими словами Тавридиев встал и подошел к шкафу. Достал электрический чайник, проверил воду, включил. – Если вдруг надумаете, – сказал он Самсонову, – то не стесняйтесь.
– Спасибо. Что вам удалось узнать?
– Нетерпеливая молодость, – покачал головой Тавридиев. – Тоже был таким когда-то. – Он вздохнул и сел обратно за стол. – Я посмотрел материалы, в том числе в Интернете, и вот что нашел. В Древнем Риме существовала казнь, когда осужденного зашивали в кожаный мешок вместе с собакой, змеей, петухом или обезьяной, а потом бросали в море. Такое наказание полагалось за отцеубийство, а затем убийство матери и ближайших родственников. Перечисленные животные считались у римлян примером непочтительности к родителям. Уж не знаю, почему, я не зоолог. В более поздние времена обезьян перестали зашивать в мешок. Наверное, кончились. Вообще проще всего дело обстояло с петухами, потому что их в Риме было полно, а вот змей надо было ловить, собак… ну, с собаками тоже много проблем. Они и покусать могут. Подходит вам такое объяснение?
– Очень похоже на то, что делает убийца, – признал Самсонов. – Но он использует холщовые мешки, а не кожаные.
Тавридиев пожал плечами.
– Неудивительно. Знаете, сколько стоит кожа? А сколько ее надо на то, чтобы мешки такого размера пошить?
– Да, тут вы правы.
– И вообще, зачем шить, если под рукой есть готовые?
– Почему убийца имитирует эту древнюю казнь, как вы думаете? – спросил Самсонов.
– Я думал над этим, пока ждал вас. Кажется, вы обмолвились, что жертвы были детдомовцами?
– Да.
– Значит, их матери отказались от них. А может, умерли во время родов? Тогда некто вполне мог счесть этих девочек их убийцами.
– Как он мог узнать о таких вещах?