Невыживший ,

Да, вроде того. Отец сказал, что он болен. Применительно к отцу болеть и говорить о своей болезни – разные вещи, зачастую его слова сильно расходились с реальностью. Как это ни прискорбно.

«Из-за него убили Катю. Он развелся с мамой и не интересовался моей жизнью несколько лет. Вплоть до самоубийства мамы. Только после этого он, просравший работу и друзей, с прокисшими от выпивки мозгами и циррозной печенью неожиданно вспомнил о существовании второй дочери, которой в те дни так не хватало отцовского внимания и хоть немножечко любви…»

Может, плюнуть на все и поехать в гостиницу? Обратный вылет в Лондон завтра в пять вечера, и она со спокойной душой может провести сегодняшний день в гостинице. Ну нет у нее желания видеться с отцом!

«Уеду. А если ему нужны деньги на лечение, я переведу на счет клиники», – пронеслась у Насти мысль.

– Помоги бабушке, дочка, – раздался откуда-то дребезжащий голос, и она обернулась. Перед ней, облаченная в засаленный пуховик, топталась сгорбленная старушка. Ее изрыхленное морщинами лицо напоминало географическую карту жизни, в которой невзгод и лишений было куда больше, чем светлых дней. Рука, сжимающая пластиковый стаканчик с монетами, мелко тряслась. Узловатые пальцы с кривыми ногтями были темно-красными, почти багровыми.

«Интересно, это от холода или от старости? – почему-то подумала Настя, глядя на дергающуюся руку попрошайки, и полезла в карман. – А может, это уловка? Чтобы вызвать сочувствие?»

Однако, глянув в гноящиеся глаза нищенки, Настя устыдилась собственных мыслей. Она положила в дергающийся стаканчик сложенную вдвое сторублевку.

– Дай тебе бог здоровья, дочка, – перекрестилась старуха. – Храни тебя Господь…

– И вам добра, – рассеянно отозвалась Настя. Она сделала шаг в сторону, как вдруг услышала:

– Дочка?

Настя замерла – ей показалось, что в голосе нищенки зазвучали знакомые нотки. Словно ее позвала…

– Дочка, тебе плохо? – с тревогой спросила старушка, пытливо глядя на нее, и Настя не знала, смеяться ей или плакать. Это полный аут. Ей, красивой, здоровой, стильно одетой молодой женщине, сочувствует дрожащая от холода старая бродяжка в грязной куртке, которая сама вот-вот отправится к Господу.

Поистине, русская душа полна загадок.

Она мешкала с ответом, а старуха продолжила:

– Ты не бойся. Иди домой. Тебя ждут там, детка.

Настя зачарованно слушала этот тонкий, надтреснутый голос, задавая себе вопрос, каким образом нищенке удалось прочитать ее мысли.

– Не думай о плохом. Иди домой, – прошептала старушка. Она быстро перекрестила замершую женщину. – И береги свое дитятко. Она у тебя будет красавицей. Я правду говорю.

Настя чуть было не открыла рот. Ее живот, конечно, слегка выпирал, но зимой, под верхней одеждой это было незаметно.

Поймав ее изумленный взгляд, пожилая женщина улыбнулась, обнажая пеньки съеденных зубов:

– Я знаю.