Невыживший ,

– Не ругай отца. Он не виноват, что все так вышло.

– До свидания, – процедила Настя.

Глаза-угольки вновь сменили слякотные обмылки.

– Я знал твою сестренку, – медленно произнес он. – Вы были очаровашки. Жаль. Очень жаль, что так получилось.

– Уходите! – не выдержала Настя, распахивая перед ним замызганную дверь. У нее перехватило дыхание, когда она увидела у порога сутулого, неряшливо одетого мужчину на костылях. На нем была мятая рубашка и бежевые шорты, на ширинке которых проступали подозрительно грязно-желтые пятна.

– Папа, – прогундосил тот безо всякого выражения.

– Ты чего, Кирюша? – удивился Владимир, выйдя за дверь. – Чего тут околачиваешься?

Кирилл хлюпнул нижней губой и тупо уставился на Настю. На его одутловатом, бледном, как рыбье брюхо, лице вспыхнуло изумление, будто он впервые за всю жизнь увидел женщину.

– Я… я слуфал, – проквакал он, роняя на засаленную рубашку липкие слюни. – Слуфал я. Хотел тебя позвать. Домой.

– Подслушивать нехорошо, – покачал головой Свирин. Он подмигнул оторопевшей Насте и закрыл дверь. – Идем, сынок.

– Вашу мать, – выдохнула она сквозь сжатые зубы.

Женщина вернулась на кухню.

– Ты голодная? – заискивающе спросил отец. Он стоял у окна, нерешительно теребя шнурок давно не стиранных тренировочных штанов.

Настя не выдержала.

– А если и да? – ядовито усмехнулась она. – Ты бы меня яичницей угостил?

Лицо Антона Сергеевича покрылось пятнами.

– Зачем ты так?

Она плюхнулась на стул и глубоко вздохнула, пытаясь взять себя в руки.

– Папа, я просто не могу понять некоторых вещей. Ты знал, что я сегодня прилетаю. Ладно, молчу о том, что ты меня не встретил – у тебя проблемы со здоровьем. Но ты мог хотя бы немного прибрать в квартире? Не звать в гости этого Свирина?! – Настя устало посмотрела в темное окно. – В конце концов, ты мог бы воздержаться от выпивки, – добавила она угрюмо.

Отец с виноватым видом присел за стол.