Дели с его городскими удовольствиями хотя и был близко, но ездить туда ввиду неспокойного времени было почти невозможно: требовалось разрешение командира, а отпуск давался неохотно и на срок.
Мы сильно скучали.
Крупная картежная игра, излишество в вине, соединенные с непривычной жарой, расстраивали наши нервы и воображение.
Рассказы достигали такой фантастичности, что оставалось только молчать и верить.
В самый разгар скуки нас посетил один из старожилов Индии, бывший офицер, теперь богатый плантатор и зять одного из раджей.
Он приехал по делу к командиру полка, но общество офицеров так просило его остаться на сутки и принять от него товарищеский ужин, что он наконец согласился.
К вечеру главный зал храма был приспособлен для пиршества.
Если стол и не ломился под тяжестью хрусталя и серебра, то вся окружающая обстановка по крайней мере имела сказочно-поэтический вид.
Стены помещения были разрисованы фантастическими чудовищами: огромные слоны, пестрые тигры, зеленые змеи и между ними прелестные женщины в самых сладострастных позах. А вокруг фигур — тропическая растительность, где первое место занимали цветы лотоса.
Краски были яркие, свежие, так что при мерцающем свете свечей весь сказочный мир жил и двигался.
Впечатление жизни еще усиливалось тем, что изображения были нарисованы не на гладких стенах. Одни прятались в глубоких нишах, другие ярко выступали на огромных колоннах, поддерживающих потолок храма.
У северной стены находился мраморный пьедестал, тут когда-то стояла статуя Бога, теперь пьедестал пуст.
Пиршество началось обильной выпивкой. Когда ужин подходил к концу, гость наш, до сих пор занятый паштетами, маринадами и вином, в первый раз внимательно взглянул на стены. Он вдруг побледнел и замолчал.
— А у вас, полковник, не пропадают люди? — спросил он внезапно.
Вопрос показался странным.
— За все время мы потеряли трех человек. Двух унесли тигры, а один, как думают, утонул, — ответил полковник.
— Ну, это еще милостиво! — как бы про себя сказал гость.
Ужин или, вернее, попойка продолжался дальше.
Скоро языки окончательно развязались.
— Господа, знаете ли вы, где мы пируем? — неожиданно сказал гость. — Это храм богини Бовами, — продолжал он, — самой кровожадной богини Индии. Она самая прекрасная из женщин, но алтарь ее должен всегда дымиться свежей человеческой кровью: будь то кровь иноземца или своего фанатического поклонника. Не так давно здесь происходили чудовищные оргии. В то время, когда у ног богини, истекая кровью, лежала принесенная жертва, баядерки, служительницы храма, прикрытые только собственными волосами да цветами лотоса, образовывали живой венок вокруг пьедестала. Они тихо двигались, принимая различные позы; то свивали, то развивали живую гирлянду голых тел. Тихая, сладострастная музыка неслась откуда-то из пространства… Она не заглушала стонов умирающего, а, напротив, аккомпанировала им. Одуряющий запах курений обволакивал все сизыми облаками. Наконец страдалец испускал последний вздох, музыка гремела торжественно и победно. Танец баядерок переходил в беснование. Огни тухли. Все смешивалось в хаосе.
ebooksa