Это настоящий тип немецкой Гретхен. Я боюсь пошевелиться, чтобы не спугнуть видения.
Она тихо и боязливо приближается и склоняется надо мной… Нежные, крошечные ручки с длинными прозрачными пальчиками обвивают мою шею… Еще миг, и наши уста сомкнутся в сладком поцелуе.
Но в это мгновение раздается знакомый мне шелест крыльев, он еще сильнее, порывистее, чем в первый раз. Он точно врывается между мной и моей Гретхен.
Она отодвигается все дальше и дальше, образ ее бледнеет и исчезает, а на ее месте кружатся и вьются прежние, медно-красные, обнаженные тела.
Пляска их еще бешенее, страстнее, чем раньше; аромат разгоряченных тел просто невыносим…
И опять я слышу нежный голос: «Верни талисман, дай нам жизнь!»
Утром Сабо нашел меня в кресле почти без чувств, но я строго запретил ему сообщать об этом нашему обществу.
Что я могу сказать? Чем объяснить?
Даже токайского, и того я не пил вечером.
— Теперь последний случай, — сказал Гарри, затянувшись опять сигарой.
Еще сегодня вы вспоминали приключение с незнакомкой в голубом платье, которая была на нашем бале-маскараде.
Могу признаться, что увлечен я был тогда не на шутку.
Конечно, я не поверил вам, что со мной была галлюцинация, а также и вашему уверению, что она таинственно исчезла.
Я был убежден в ее существовании, ведь я ее видел, осязал, да и у меня в руках осталась розовая сердоликовая булавка. Чего же еще?
Мои усердные и добросовестные послемаскарадные визиты имели одну цель — найти ее. Два поверенных еврея делали то же самое, но… никакого следа, ни малейшего указания.
И я потерял надежду.
Помните, как я нервничал и злился… сваливая свое настроение на усталость и скуку от ежедневных визитов?
Однажды, когда я начал не то что Забывать ее, а просто покорился своей участи, я шел пешком один из Охотничьего дома в замок.
В лесу, по дороге, есть небольшая открытая лужайка.
Подхожу к ней и через листву деревьев вижу голубое платье. Сердце забилось так, что я вынужден был приостановиться.