Вампиры. Сборник,

«Как это странно!» — удивлялся он, лишь теперь понимая, как необыкновенно все то, что он только что пережил. Он очутился в Гайд-парке и долго блуждал по пустынным дорожкам, теряющимся в бледном, туманном воздухе. День был серый и пасмурный, все кругом дышало тишиной, было грустно и мертвенно. Бессильно дрожали застывшие деревья, воды блестели, как тусклые, ослепшие глаза, а где-то высоко над парком кружили стаи птиц и по временам раздавалось громкое карканье.

Грусть этого серого дня медленно просачивалась в сердце, и сестра ее — меланхолия овладела всем его существом. Его охватило непонятное разочарование, потух сердечный жар, скука засыпала его серым пеплом безволия. Даже те волшебные видения, которыми так недавно он насыщал свое воображение, постепенно превращались во что-то обыденное, случайное и будничное. Даже последние слова Ады казались ему теперь давно прозвучавшим и пустым эхом. Он вдруг почувствовал, что этот недавно пережитый душевный подъем, это возродившееся с появлением Ады ощущение счастья, расползается и линяет, как изношенная одежда, убегает из души, как вода из надтреснутого сосуда, оставляя лишь сознание собственного бессилия.

«Чудо продолжалось одно лишь мгновение. Воскрешенное умирает вечной смертью!» — печально думал он, почувствовав в этот миг горькую правду своего сердца: Аду он больше не любит. Вандя была ему тоже чужда и безразлична. Он еще не хотел признаться себе в этом, объясняя все минутной усталостью.

Ему стало так неприятно и стыдно, что он торопливо направился домой, стараясь больше ни о чем не думать.

В столовой он уже никого не застал и, быстро позавтракав, перешел в читальный зал, где пили кофе.

Мистрис Трэси по обыкновению гуляла по комнате с кошкой на руках, а еще две, белые как снег, ходили за ней по пятам. Мистер Смит поджаривал перед камином свое сморщенное сухое лицо, несколько дам заняли большой диван в углу комнаты и разговаривали вполголоса.

— Опять дождь! — простонала мистрис Трэси, глядя в окно.

— Как обычно! Ужасный климат, я почти совсем забыл, какое бывает солнце. Еще несколько недель такой погоды, и… — Зенон замолчал.

Где-то в глубине квартиры жалобно завыла пантера.

— Это животное доводит меня до отчаяния!

— Ба? Вас? — удивилась одна дама.

— Почти всю ночь не спал, так она скулила.

— Странно, моя комната рядом с оранжереей, но я ничего не слышала, — заметила мистрис Трэси, поглядывая на дам. По их лицам скользнула какая-то таинственная, двусмысленная улыбочка.

— Завидую вам, у вас крепкий сон. А я просыпался всякий раз, как она выла.

— Она тоскует по своей госпоже.

— А может быть, разговаривает «с ним», — таинственно произнес мистер Смит, вынимая из кармана соль.

Снова раздался короткий рев Ба, на этот раз так близко, что кошки, ощетинившись, бросились в объятия мистрис Трэси, которая стояла неподвижно, водя вокруг испуганными глазами.

— Не знаете ли вы, когда вернется мисс Дэзи? — прервала наконец хозяйка неприятное молчание. Испуганные дамы облегченно вздохнули, а мистер Смит сильно ударил по головешкам, отчего на пол посыпались искры.

— Не знаю, — удивился Зенон ее вопросу, но все взгляды обратились на него.

— Мисс Блаватская справляется о ней по нескольку раз в день, а я не знаю, что ей сказать.