Когда я закончила с водными процедурами, шеф всё еще изволил почивать. Огорчаться этому факту я не стала — хотелось спокойно одеться и закончить утренний моцион без комментариев и подначек. Но вот выходить из комнаты без Костика мне было страшно. Этот кошачий концерт, который мы учили ночью, заставлял стыдиться и прятать глаза. Может, молодое поколение и отнесется к этим воплям павианов в брачный период с юмором и снисходительностью, то перед старшими поколениями мне было неловко.
Я успела пошуметь феном в ванной, одеться, накраситься, а моя спящая красавица всё еще мусолила подушку. Меня такой расклад не устроил. Желудок напомнил, что завтрак — трапеза необходимая. А еще мне было скучно, как бывает в любом малознакомом месте, где ты не можешь чувствовать себя свободно и вынужден полагаться на хозяев или того, кто привез тебя в это место. Меня привез Колчановский, и это ему нужно было прыгать обезьяной, чтобы позабавить почтеннейшую публику и сорвать овация. Я здесь являлась лишь дополнением для достижения целей своего начальника. А раз так, то он за меня в ответе, за мой желудок и досуг. И значит…
Я подошла к кровати и, нагнувшись, ласково позвала:
— Счастье мое, открой глазки.
Глазки остались закрыты. Я поджала губы и тихонько потрясла шефа за плечо. Он промычал нечто невразумительное, отвернулся на другой бок, отмахнувшись от меня, как от назойливой мухи, и завернулся в одеяло, став похожим на большую гусеницу.
— Костя, — позвала я. — Просыпайся. Костя!
— Отстань, чудовище, — ответил шеф, и я поняла, что надеяться на кого-то, кроме себя любимый, не приходится.
— Ну, ты нарвался, — мрачно пообещала я.
После взяла стакан с водой, который стоял на тумбочке со стороны шефа, ухмыльнулась и набрала в рот воды. Долг, говорят, платежом красен. С силой ткнув кулаком в спину Колчановского, я дождалась, когда он обернется, пылая возмущением и гневом, и разрядила ему в физиономию всю обойму своего водомета.
— А-ах! — шумно вдохнул Костик, часто моргая мокрыми ресницами. Я утерла губы тыльной стороной ладонью и заявила прежде, чем он успеет наговорить гадостей:
— Я хочу есть.
Глаза Колчановского округлились, взгляд полыхнул бешенством, и я снова поспешила напомнить ему:
— Я — твоя вселенная.
Он накрыл лицо ладонями и снова повалился на подушку, простонав:
— Угораздило же меня связаться именно с тобой.
Я присела в кресло, сложила руки на коленях и ответила ему преданным взглядом. Колчановский сел на кровати, посмотрел на меня исподлобья и протяжно вздохнул.
— Корми меня полностью, — произнесла я и жизнерадостно оскалилась.
— Маленький кровосос, — буркнул шеф, поднимаясь с кровати. — Могла бы уже сходить и позавтракать. Зачем нужно было мочить меня? Ночью щипаешь, утром мочишь. Что это вообще такое?
— Бухгалтерский бунт, — ответила я. — Осмысленный и беспощадный. И без тебя я носа из комнаты не высуну после нашего представления. Мне стыдно.
— А надо мной издеваться не стыдно? — Костик обернулся от двери ванной комнаты.
ebooksa