Четыре. История дивергента

– Не очень много людей заявляется в салон с такими срочными просьбами, – замечает Тори.

– Все когда-то бывает в первый раз.

– Ладно. – Она соглашается. – Ты уже придумал рисунок?

– Месяц назад, когда мы проходили через твою квартиру, я видел рисунок, где были изображены символы всех фракций вместе. Он у тебя еще есть?

Тори хмурится:

– Он не должен был попадаться тебе на глаза.

Я уже догадался, почему. Я знаю, почему она не хочет ничего афишировать. Та картинка символизирует опору на другие фракции вместо утверждения превосходства Лихачества, чем обычно отличаются татуировки Тори. Даже авторитетные лихачи боятся показаться слишком бесстрашными, и я не представляю, что грозит людям, которых можно назвать «предателями фракции», но это именно та причина, по которой я здесь.

– Татуировка несет важный смысл, – объясняю я. – Я хочу именно ее.

Я обдумывал многое по пути сюда, снова и снова возвращаясь мыслями к словам матери. «Ты способен на большее, чем может дать любая фракция». Она наверняка считала, что для того, чтобы суметь больше, мне придется покинуть Лихачество и людей, которые приняли меня как своего. Она, похоже, не сомневалась, что я прощу ее и позволю себе погрязнуть в ее убеждениях и в образе жизни. Но мне совсем не обязательно сбегать от лихачей. Теперь я не обязан делать то, что мне не хочется. Я способен достичь многого и здесь – среди лихачей. Кроме того, я уже достиг чего-то большего, и настал час показать это остальным.

Тори озирается по сторонам, ее глаза поднимаются к камере в углу – к той самой, которую я заметил еще на входе. Она тоже из тех, кто видит камеры.

– Это была просто глупая картинка, – громко произносит она. – Не переживай, мы найдем тебе что-нибудь получше.

Тори ведет меня в конец салона, через кладовку мы добираемся до ее квартиры. Из ветхой кухни мы проходим в гостиную. Рисунки по-прежнему разбросаны на кофейном столе.

Тори перебирает листы и наконец находит татуировку, о которой я говорил. Пламя Лихачества, убаюканное руками Альтруизма, корни дерева Товарищества, растущие под глазом Эрудиции, который покоится под весами Правдолюбия. Все символы фракций расположены рядом друг с другом. Тори демонстрирует мне рисунок, и я киваю.

– Я не могу сделать ее на видном месте, – говорит она. – Тогда ты превратишься в ходячую мишень. Тебя начнут подозревать в предательстве фракции.

– Я хочу тату во всю спину.

Раны, оставшиеся с последнего дня, проведенного с отцом, полностью зажили, но я хочу помнить, где они были. Я не собираюсь забывать то, от чего я сбегал всю свою жизнь.

– Ты из тех, кто действительно не останавливается на полпути. – Тори вздыхает. – Я не отниму у тебя много времени. Нужно будет прийти еще пару раз. Нам придется делать тату здесь, после отбоя. За этой комнатой почти никогда не наблюдают, но я не хочу, чтобы нас засекли камеры.

– Отлично, – резюмирую я.

– Кстати, человек, который делает подобную татуировку, должен вести себя тихо, – заявляет она, искоса поглядывая на меня. – В противном случае тебя могут посчитать дивергентом.

– Дивергентом?