Девушка-волк

Я осторожно выступила из тени, хромая, и Сойер оглядел меня с ног до головы. В его взгляде не было обычного голодного желания, только беспокойство о моих ранах. Он кивнул в сторону двери.

– Ты все слышала?

Я пожала плечами.

– Ничего важного… только ту часть, где ты сказал, что выбираешь меня.

Он улыбнулся, шагнув ко мне, и судорожно выдохнул.

– С того самого момента, как тебя увидел… знал, что ты моя.

Время остановилось. Я перестала дышать, и мое сердце, кажется, замерло. Кажется, я и вовсе умерла на минуту. Это не походило на слова собственника – он просто констатировал факт.

Тот факт, что мы созданы друг для друга.

Я тяжело сглотнула, и он сделал ко мне еще шаг.

– Точнее, мой волк знал. Я не хотел тебя пугать, и не знаю, чувствуешь ли ты то же самое, раз вы с волчицей существуете раздельно… – он изменился в лице. – Если подумать, то я, наверное, пугаю тебя прямо сейчас, – он нервно провел ладонью по волосам. – Я, эм… не знаю, Деми, просто… хочу сказать, что…

Я прервала его поцелуем, прильнув к нему вплотную. В награду получила тихий стон. Его пальцы нежно легли мне на затылок. Я приоткрыла губы, и наши языки коснулись друг друга. Сойер думал, что мы с волчицей существуем отдельно друг от друга, и в каком-то смысле так и есть, но я чувствовала то же самое с первого же дня нашего знакомства – просто не хотела это признавать.

Мой инстинкт самосохранения – или как там он называется – заставлял меня опасаться боли. Но зная, что эти чувства взаимны, я сама разрушила стены, которые вокруг себя возводила.

Его рука погладила меня по футболке, и я в ответ погладила его по спине, отчего он застыл. Отстранившись, он серьезно посмотрел на меня. Я нахмурилась.

– Что случилось? Я сделала больно? – спросила я.

Он покачал головой.

– Нет, я… нам нужно поговорить кое о чем. Давай присядем?

Он отошел, забирая с собой жар своего тела, и я нахмурилась.

Черт. Разговоры – это последнее, чего я ожидала, после того как он фактически признался мне в любви.

Я села на диван рядом с ним, и он повернулся, поджав губы. Он выглядел ужасно уязвимым: о чем бы он ни собирался сказать, это явно было очень серьезно. Но я знала, что не стану его осуждать: видит бог, и у меня есть проблемы.

– Даже не знаю, как сказать… Я хранил это в секрете так долго, что едва могу подобрать слова.