— Терпеть не могу эту гадость! — в сердцах воскликнул он, когда они стояли перед статуями трех богинь из греческого Парфенона. — Ни в жизнь сюда больше не приду.
Берте стало немножко стыдно, поскольку она втайне восхищалась этими скульптурами.
— Ну вот объясни мне, что красивого в этих безголовых созданиях? — спросил Крэддок.
Берта не нашлась с ответом, и он утвердился в своей правоте. Эдвард был душкой, она любила его всей душой.
С другой стороны, Музей естествознания вызвал у Крэддока массу положительных впечатлений. Здесь он не ощущал стеснения и скованности, здесь не выставлялись разные непристойности, от которых следовало оберегать взгляд супруги, а животные — это то, что понятно любому человеку. Тем не менее звери и птицы сразу же напомнили ему о просторах Восточного Кента и привычной, милой сердцу жизни. В Лондоне было хорошо, однако Крэддок все равно чувствовал себя не в своей тарелке, и пребывание в чужом городе его уже тяготило. Берта тоже начала поговаривать о доме и Корт-Лейз; она всегда жила скорее будущим, нежели настоящим, и даже в этот счастливый период с нетерпением ожидала наступления тех дней в Линхэме, когда ее блаженство наконец будет полным.
Впрочем, Берта и сейчас была довольна. Со дня свадьбы прошла всего неделя, а ей уже страстно хотелось осесть на месте и осуществить все свои чаяния. Супруги живо обсуждали перестановки, которые необходимо сделать в доме; Крэддок составил план по приведению в порядок сада и фермы при усадьбе. Заниматься хозяйством он был намерен лично.
— Я хочу домой, — сказала Берта. — Лондон мне надоел.
— Да, поскорее бы закончились эти две недели, — ответил Крэддок.
Он сам решил, что свадебное путешествие продлится четырнадцать дней и теперь не мог пойти на попятную. Крэддок не любил менять свои планы и придумывать что-то новое; он гордился, что никогда не отступает от принятых решений.
Неожиданно молодожены получили письмо от мисс Лей, в котором она извещала, что упаковала вещи и отбывает в Европу.
— Думаешь, нам не следует попросить мисс Лей задержаться? — обратился Крэддок к жене. — Не очень-то красиво получается: мы как будто ее выгоняем.
— Ты же не хочешь, чтобы она жила с нами? — встревожилась Берта.
— Вовсе нет, только не понимаю, почему ты выставляешь ее за дверь, точно служанку, с уведомлением за месяц.
— О, я попрошу тетушку остаться, — заверила Берта, желая повиноваться мужу во всем до мелочей. К тому же повиноваться было нетрудно, поскольку Берта отлично знала, что мисс Лей ни за что не примет ее предложения.
Сейчас Берта не хотела кого-либо видеть, и менее всего — свою тетю, смутно ощущая, что присутствие действующих лиц из прошлого неким образом умалит ее нынешнее счастье. Вдобавок она вряд ли сумела бы скрывать переполнявшие ее эмоции, а выказывать их перед критическим взором мисс Лей Берте было бы стыдно. Зная спокойную насмешливость мисс Лей и ее сдержанное презрение ко многим вещам, отношение к которым Берта изменила ради Крэддока, молодая женщина пришла к выводу, что встреча с тетушкой сулит ей сплошное неудобство.
Из ответного письма мисс Лей стало ясно, что она, по-видимому, знает свою племянницу лучше, чем та предполагала.
«Моя дорогая Берта!
Выражаю крайнюю признательность твоему супругу за любезное предложение пожить в Корт-Лейз и все же тешу себя мыслью, что твое мнение обо мне достаточно высоко и потому не позволит тебе допустить, что я отвечу согласием. Новобрачные, знаешь ли, дают массу поводов для смеха (а смех, как утверждают, — самое замечательное свойство человека и единственное, что отличает его от неразумных тварей), но поскольку я до странности бескорыстна, то не считаю возможным воспользоваться шансом, который вы с Эдвардом мне предоставляете. Вероятно, через год вы начнете замечать недостатки друг друга, и тогда общаться с вами будет интереснее, хотя и менее забавно. Итак, нет. Я отправляюсь в Италию, где вновь окунусь в водоворот пансионов и второразрядных отелей, в которых судьбой предопределено коротать жизнь незамужним дамам со средним достатком. С собой я беру бедекер, и если мне случится возомнить себя умнее прочих, его красная обложка всегда напомнит о том, что я — всего лишь человек.
Кстати, надеюсь, ты не показываешь свою корреспонденцию (и особенно мои письма) супругу. Мужчине никогда не понять женского общения в эпистолярной форме, ведь он читает написанное, пользуясь своим примитивным алфавитом из двадцати шести букв, тогда как требуется по меньшей мере пятьдесят две, да и тех ему вряд ли хватит. Скверное правило — разрешать мужу читать чужие письма. Наблюдая за семейными парами, я уверилась в том, что это — кратчайший путь в бракоразводный суд. В сущности, для счастливых супругов чистой воды безумие делать вид, будто у них нет секретов друг от друга, потому что такое притворство еще сильнее толкает их на обман. Если же вопреки всему ты считаешь, что обязана показать Эдварду мое послание, возможно, он найдет его небесполезным в плане более близкого знакомства с моим характером, за изучением коего я сама провела немало увлекательных лет.
Своего адреса не оставляю, дабы тебе не пришлось искать причин, по которым мое письмо останется без ответа.
ebooksa