Берта плыла по проходу с царственным пренебрежением к взглядам, обращенным на нее. Она была довольна собственным видом и чрезвычайно гордилась красавцем-супругом. Миссис Брандертон, мать шафера на свадьбе Эдварда, навела на Берту лорнет и пристально разглядывала ее, как принято у важных леди. В этой глубинке миссис Брандертон, седовласая, хихикающая старушонка, считалась законодательницей мод. Она изрекала глупости скрипучим тоненьким голоском и выписывала чересчур легкомысленные для своего возраста шляпки из самого Парижа. Миссис Брандертон была знатной дамой, считала этот факт просто замечательным и чрезвычайно им гордилась, как и положено леди, а также любила приговаривать, что благородная кровь есть благородная кровь (весьма глубокомысленное замечание, если вдуматься).
— Когда закончится служба, я подойду и поздороваюсь с Крэддоками, — шепнула она на ухо сыну. — Это произведет благоприятное впечатление на жителей Линхэма. Бедняжка Берта, видимо, пока стесняется.
Самомнение миссис Брандертон было раздуто до невероятных пределов. Ей даже в голову не приходило, что кто-то, находясь в скверном или неудобном положении, может отвергнуть ее покровительство. Она раздавала советы налево и направо, и это не считая бульонов и варенья, которые отправляла беднякам, а если они хворали, посылала к ним свою кухарку, чтобы та читала им отрывки из Библии. Миссис Брандертон и сама навещала бы сирых и убогих, если бы не брезговала общаться с низшими классами, полагая, что от этого последние становятся дерзкими и грубыми. Почтенная дама ни на миг не сомневалась, что она и ей подобные созданы из другого теста, нежели простолюдины, но, как истинная аристократка, никогда этого не подчеркивала, кроме тех случаев, когда чернь начинала задирать нос и следовало поставить ее на место.
Не имея сколь-нибудь выдающихся кровей, ума или денег, эта женщина считала своим исконным правом устанавливать моды, заправлять делами и даже образом мыслей своих соседей и посредством одной лишь силы своего чванства уже тридцать лет заставляла их терпеть ее тиранию. В округе ее ненавидели, и все же приглашение на скверный обед к миссис Брандертон считалось особой привилегией.
Она провела серьезный диалог с собственной персоной относительно того, как все-таки следует относиться к Крэддокам.
— Мой долг — игнорировать этих людей, — промолвила она. — Эдвард Крэддок — не пара мисс Лей. С другой стороны, по соседству почти не осталось людей благородного происхождения, и, конечно, в наши дни заключают такие браки, которых двадцать лет назад никто и представить не мог. Даже в высшем обществе теперь можно встретить кого угодно. Может, я и совершаю ошибку, но в данном случае все же лучше проявить терпимость.
Миссис Брандертон было немножко приятно думать, что представители рода Лей нуждаются в ее поддержке, — это стало очевидно после того, как они обратились к Артуру с просьбой быть шафером на свадьбе.
— Благородная кровь есть благородная кровь, — сказала она себе. — Теперь вокруг сплошные мясники да мебельщики, и нам нужно держаться вместе.
По окончании службы, пока прихожане еще не разошлись, миссис Брандертон в сопровождении Артура прошествовала по церковному двору к Крэддокам и своим визгливым, надтреснутым голосом завела беседу с Эдвардом. Она внимательно следила за тем, чтобы жители Линхэма не пропустили эту сцену. Миссис Брандертон разговаривала с Крэддоком в снисходительной манере знатной леди, которая принимает в общество человека хоть и не из простонародья, но не голубых кровей. Он был обрадован и польщен.
Глава IX
Через несколько дней, совершив должные приготовления, коими миссис Брандертон никак не могла пренебречь, она отправила Крэддокам приглашение на ужин. Берта прочла его и молча передала мужу.
— Интересно, кого еще она пригласит к нам в компанию? — произнес Эдвард.
— Хочешь пойти?
— А ты разве нет? У нас не назначено других визитов, так ведь?
— Ты когда-нибудь прежде обедал у Брандертонов?
— Нет. Я играл у них в теннис и всякое такое, но ни разу не переступал порог дома.
— По-моему, со стороны миссис Брандертон это наглость — приглашать тебя сейчас.
От удивления Эдвард разинул рот.
— Во имя всего святого, о чем ты?
— Ты что, сам не видишь? — воскликнула Берта. — Они приглашают тебя только потому, что ты мой муж. Это унизительно!
ebooksa