Миссис Крэддок. Покоритель Африки

— Мое представление о музыке совпадает со взглядами доктора Джонсона[34], — заявил Крэддок, оглядывая собравшихся в ожидании поддержки.

— Неужто и Саул среди пророков? — пробормотала Берта.

— Слушая трудную пьесу, я думаю: лучше бы ее совсем нельзя было сыграть!

— Ты забываешь, дорогой, — вставила Берта, — что доктор Джонсон был грубым стариком, которого наша замечательная Фанни не пустила бы даже на порог своей гостиной.

— Теперь спойте вы, Эдвард, — сказала мисс Гловер. — Давненько мы вас не слышали.

— Господь с вами, — расплылся в улыбке тот. — Мое пение слишком старомодно. Во всех моих песнях есть мотив и чувство, они годятся только для кухни.

— Пожалуйста, спойте «Бена Болта», — попросила мисс Хэнкок. — Нам очень нравится эта песня.

Репертуар Эдварда был весьма скромен, и все знали его наизусть.

— Хорошо, только чтобы угодить вам, — ответил Крэддок.

По правде сказать, он очень любил петь, а аплодисменты слушателей неизменно льстили его слуху.

— Подыграть тебе, дорогой? — спросила Берта.

Ты помнишь ли милую Элис, Бен Болт, Красавицу в темных кудрях? Ты лишь улыбнешься — она расцветет, Нахмуришься — тут же в слезах!

Когда-то Берта находила определенное очарование в этих незатейливых стихах и простой мелодии, на которую они были положены, однако от частых повторений песня, естественно, ей надоела. Эдвард исполнял ее в скромной, безыскусной, то есть буквально в неумелой, манере, зато с большим пафосом. Берта была настроена воинственно: она кое-что задолжала мужу за несправедливые нападки на ее игру. Ей пришло в голову украсить аккомпанемент трелями и другими мелизмами, которые необычайно забавляли ее саму, но приводили в замешательство Эдварда. Наконец, когда муж дрогнувшим голосом спел строку о суровом директоре школы, на могиле которого растет трава, она вплела в мелодию пассажи из «Голубых колокольчиков Шотландии» и «Боже, храни королеву», так что Эдвард совсем сбился. На этот раз он все-таки вышел из равновесия:

— Послушай, я не могу петь, когда ты дурачишься.

— Прости, — улыбнулась Берта, — кажется, я увлеклась. Давай начнем сначала.

— Нет, не хочу. Ты все испортила.

— У миссис Крэддок нет сердца, — сказала мисс Хэнкок.

— Нехорошо смеяться над старой песней, — укоризненно произнес Эдвард. — Этак каждый может насмехаться. Лично я считаю, что настоящая музыка должна брать за душу. Я не сентиментален, но всякий раз, когда пою «Бена Болта», у меня слезы на глаза наворачиваются.

Берта с трудом удержалась от признания в том, что при звуках этой песни она сама порой готова рыдать, особенно когда муж фальшивит. Все посмотрели на нее так, будто она вела себя очень дурно. Берта спокойно взглянула на мужа, однако тот был хмур. По пути домой она поинтересовалась у Эдварда, знает ли он причину ее поступка.

— Понятия не имею. Разве что на тебя опять напал приступ скверного настроения. Полагаю, ты уже раскаиваешься.

— Ничуть, — ответила Берта. — Как раз перед тем ты меня обидел, вот я и решила тебя немножко проучить. Иногда в тебе слишком много высокомерия. А еще я не потерплю, чтобы меня отчитывали прилюдно. Впредь будь любезен обождать со своей критикой до тех пор, пока мы останемся наедине.