– Вообще-то могу, но зря вы спешите. Скоро мы будем в Бостоне.
– Мне очень нужно, – сказал Вик, и она пошла дальше, мелькая между креслами в своей синей униформе.
– Что с тобой? – спросил Роджер.
– Ты о чем?
– Прекрасно понимаешь. Я никогда не замечал, чтобы ты пил по утрам.
– Я отправляюсь в плавание.
– Какое плавание?
– На «Титанике».
– Дурацкая шутка.
Действительно, дурацкая. Но что делать, если охватившая его депрессия не оставляла места для более удачных. Нужно что-то объяснить Роджеру.
– Послушай, – сказал Вик. – У меня идея насчет «Клубники». Придется долго убеждать Шарпа с сыном, но это должно помочь.
Роджер заинтересовался. Так они всегда работали: Вик подбрасывал новую идею, Роджер отделывал ее и претворял в жизнь.
– А что это?
– Погоди, – сказал Вик. – Скажу вечером.
– Ладно. Если доживем. Слышал? Акции Шарпа упали до восьми пунктов. Как тебе?
– Ага, – пробормотал Вик и опять повернулся к окну.
Туман исчез; пляжи Кеннебанка и Оганквита образовывали прекрасную панораму, как с рекламного плаката – кобальтовое море и буро-желтый песок; потом шел типичный мэнский ландшафт – низкие холмы, поля и узкие полоски леса, тянущиеся к западу. Чудесный вид. Но от этого его депрессия еще усилилась.
«Если я сейчас заплачу, это будет чертовски трудно объяснить», – подумал он мрачно. И все это сделали шесть предложений на листке дешевой бумаги. Этот мир был чертовски хрупким, как пасхальное яйцо. Лишь недавно у него возникала мысль забрать Тэда и уехать. Теперь он думал, застанет ли Тэда с Донной, когда вернется. Не может ли она забрать ребенка и уехать куда-нибудь, хотя бы к матери в Поконос?
Конечно, может. Она может решить, что десяти дней разлуки мало. Лучше как минимум полгода. И она, конечно, заберет Тэда. По закону. Так?