Генрих не отрывал от графа глаз, пристально наблюдая за ним.
– Значит, тебе совсем нечего доложить? – сказал Батори.
Генрих пожал плечами. Ему не понравился пренебрежительный тон хозяина.
– Кое-что я заметил. Есть одна девчонка, подросток. Она гот, одевается во все черное, носит распятие на шее. В ночь, когда уезжали, мы видели, как она входила в дом.
– Входила в дом к Пэт?!
– Да. Она открыла дверь в занесенный снегом погреб и провела в доме около получаса. Мы хотели войти вслед за ней, но опасались полиции. Дом Пэт прямо на Мейн-стрит, а у полицейских есть наши приметы.
– Она там что-нибудь нашла?
– Мы не можем сказать наверняка. На ней было длинное пальто до лодыжек – она могла запросто спрятать книгу. Девчонка пошла в бар. А когда вышла, то отправилась по Мейн-стрит вместе с огромным парнем мексиканской внешности. Он вместе с ней дождался автобуса в Аспен.
Граф скривил губы, будто попробовал чего-то очень кислого.
– Она, конечно, понятия не имеет о важности этой книги, – сказал он. – Интересно, что же она все-таки искала?
– Возможно, собственную историю болезни. Мы видели раньше, как она входила в дом Пэт на прием. Часто в сопровождении матери.
Граф сделал большой глоток коньяка, обдумывая эту мысль.
– Возможно, ты прав. Психиатрические записи оказывают сильнейшее влияние на пациента. Скорее всего, она хотела прочитать, что написала про нее врач.
Он сложил пальцы вместе и прижал ко лбу, а потом, после долгой паузы, заявил:
– Я хочу, чтобы вы выяснили, кто она такая. Какое отношение она имеет к Бетси Пэт. Я хочу знать о ней все. Выясните ее имя, кому звонит, кому пишет по электронной почте…
– Почему вы думаете, что это так важно? – спросил Генрих. – Подобная слежка потребует больших усилий.
– Я не хочу, чтобы что-то помешало предстоящим ночным играм, – ответил граф.
– Но ведь это всего лишь девочка-подросток.
– Полагаю, что не всего лишь. Эта девочка была в доме у Пэт. Слишком много совпадений, синхронии. Должно быть, здесь есть какая-то связь.
– Поиски займут много часов, граф. Это будет не просто…