Король волшебников

— Идем? — Это прозвучало еще неувереннее, чем ему бы хотелось.

ГЛАВА 22

Они пробирались через щебенку, стараясь по возможности не наступать на страницы — Квентин чуть лодыжку не подвернул.

Казалось, что в висячем положении неизвестного поддерживает как раз свет, исходящий от рун. Они уже ясно видели, что ноги у него босые, волосы светлые, а голова круглая — настоящий воздушный шарик. Рядом с ним плавало около десятка книг, все раскрытые, и несколько отдельных листов — он, видимо, читал все это одновременно.

На вошедших он даже и не смотрел. Концы его длинных рукавов как-то странно свисали, и вскоре стало видно, что у него нет кистей рук.

Квентин не сразу узнал Пенни без ирокеза, с отросшими волосами — он предполагал, конечно, что их естественный цвет не ядовито-зеленый, но не знал, какой именно. К тому же Пенни, повернувшийся теперь к ним лицом, здорово похудел — раньше у него никаких скул не просматривалось.

Квентин остановился у светящихся голубых знаков. Холод уже дошел до нутра, и он не мог сдержать дрожи.

— Пенни, ты? — не очень находчиво спросил он.

Пенни смотрел на него, не проявляя эмоций.

— Рад видеть, что ты в порядке. Это Поппи, мы с ней друзья.

— Здравствуй, Квентин.

— Что ты поделывал все это время? И что тут случилось?

— Я вступил в Орден. — Пенни холода, похоже, совсем не чувствовал.

— Что за орден такой?

— Мы отвечаем за Нигделандию. Это не естественное явление, а рукотворное. Артефакт. Ее давным-давно построили чародеи, понимавшие магию гораздо глубже, чем ты.

«Ты», заметим себе. Не «мы». Добрый старина Пенни. Квентин так и не смирился с тем, что он потерял руки, но если кто и родился парящим в воздухе безруким монахом, так это Пенни. Они с Поппи замерзнут насмерть, пока он тут будет выпендриваться.

— С тех пор такие, как я, мужчины и женщины наблюдают за ней. Мы занимаемся ремонтом и защитными мероприятиями.

— Пенни, извини, но мы до костей промерзли. Можешь с этим что-нибудь сделать?

— Конечно.

Квентин думал, что без рук Пенни не сможет быть магом. Видно, судьба предназначила ему вечно недооценивать этого парня: Пенни свел культи перед собой и начал петь на незнакомом Квентину языке. Тело его под мантией напрягалось, но что именно он делает, Квентин не понимал.