Стоп!
Почему, не могла? Могла и, наверняка, не единожды бывала. Даже невзирая на то, что проход был замурован невесть, когда и непонятно, зачем.
— Томочка, старушка часто в склеп наведывалась? Ведь там ее родственники…
— Наведывалась, — ответила не Тома, а Марина. — Я сама несколько раз видела…
— А Наталья Владимировна знала, что Семеновна ей родственница?
— Не факт. Я не о том, знала или нет. Я о родственных связях…
— Ты что, вообще? — возмутилась Тома, приняв последние слова на свой адрес.
— Не рви сердце, — спокойно осадила ее Марина. — Не о тебе речь и не о покойной. Я о матушке… Потому, как родство наше с прежними владельцами усадьбы уж очень хлипкое и, не исключаю, придуманное на голом месте.
— Как же так? А архив, а документы?
— Ты и вправду такой наивный?
Марина сумела повернуть голову почти под неестественным углом и посмотрела мне в глаза. Мне показалось, а может и не показалось, что она едва сдерживается, чтобы не рассмеяться. Конечно же, я не был настолько наивным простаком, тем более что работа в архиве входила в мои служебные обязанности.
— Если так, наверняка, ей пришлось хорошенько раскошелиться. Только, зачем? Неужели из-за мифических сокровищ? Так участок можно было приобрести и без претензий на родство…
— А гонор, амбиции?
— Когда вы с Владом поженились, ты уже была отпрыском древнего рода или еще влачила пролетарское существование?
— Еще влачила… — она хихикнула.
— И когда начался этот шизоидный бред?
— Как только в ее руки попали те злополучные письма…
Письма?
Про письма я ничего не слышал. Был разговор о документах, но о письмах мне пока не рассказывал. Еще одна крупинка из тонны руды.
— Маринушка, ты ведь можешь и ошибаться?