— Кто такая? — спросил без обиняков.
— Женщина! — восторженно молвил Кеша. — Настоящая женщина!
— Ежу понятно, что не мужчина…
— Славик, Славик… Ничего ты не понимаешь.
Я приготовился выслушать новую тираду, однако Кеша поднялся и неуверенной походкой пьяного человека направился к стеклянной стенке бара. Когда вернулся, бокал был наполнен до краев, но ему удалось донести его, не расплескав.
— По-прежнему отказываешься?
Я кивнул, и он не настаивал. Сделал глоток, уже смакуя, прикрыл глаза от удовольствия.
— Славик, она трижды была замужем. А какая фигурка, какой шарм, какое изысканное благородство! Вы чувствуете породу? Голубая кровь, белая кость. Посмотришь на нее и забываешь о книжных штампах, понимаешь, что сии слова означают на самом деле.
— Она родственница Наталье Владимировне?
Кеша призадумался.
— Далекая, весьма далекая, — наконец проронил без должной уверенности, — Ее род тоже имеет древние корни.
Похоже, собеседник и сам ничего не знал. Возможно, придумал легенду о понравившейся ему женщине, не исключено, что сочинял ее сейчас, для меня. Поэтому я не стал углубляться в генеалогию и перевел разговор, на более интересную тему.
— Марья Ивановна одна справляется? Трудно, наверное, готовить на такую ораву?
— Не знаю. Видел пару раз старушку, наверное, тоже деревенскую…
Иннокентий Вениаминович клюнул носом и надолго погрузился в собственные мысли. Я понял, что отвлекать его — бесполезно.
На парадном крыльце наткнулся на Наталью Владимировну: в строгом черном платье, волосы, как и вчера, завязаны хитромудрым узлом на затылке. Выражение лица — неизменно кислое, хотя, увидев меня, женщина пыталась улыбнуться.
— Доброе утро, Вячеслав! — голос сухой, каркающий.
— Доброе утро!
У меня возникло детское желание убежать подальше или спрятаться, но я собрал волю в кулак и пересилил себя.
— Как вам у нас отдыхается?