— Так ведь святки идут, Пал Семеныч. Грех отказываться от радушного угощения. Не дай Бог подумают: приехали на праздник, не едят, не пьют, стало быть, в них бесы вселились.
— Ваша правда, друг мой. Опричь того, в иноческой благости не грех откушать той пищи, кою Бог посылает затворникам и молельщикам нашим.
Праведное здесь место, и служба церковная в достойном благочестии обретается. К моему огорчению, ехать сюда далековато.
— Может, транспортал орденский тут поставить, Пал Семеныч? — пошутил Филипп. — Овес-то нонче дорог.
Прецептор Павел шутку не поддержал и серьезно ответил:
— Не вижу в том ситуативной необходимости, коллега. Однако ж это вам решать, ежели в вашем распоряжении еще четыре свободных канала в Доме масонов.
— Честно говоря, оставшиеся на данный момент транспорталы я ритуально позиционировал для неофита Анастасии. Надеюсь, мои синтагмы как-либо сработают.
— Возможно, коллега, вполне возможно. Пусть ничего нельзя сказать наверняка о наших непредсказуемых убежищах. Несмотря на то будем надеяться на лучшее.
— И готовиться к вероятному. Кстати, Пал Семеныч, кому понадобилось меня посылать в Египет?
— Таково руководящее мнение малого синедриона, Филипп Олегович. В Александрии чудесно смогли бы обойтись без вас, но почтеннейшим клеротам конгрегации благоугодно бахвалиться выдающимися комбатантами, коих они самоотверженно взращивают на восточно-европейских нивах и пажитях.
— Я так и понял, сановная политика дигнитариев в свете планируемой экспансии нашей конгрегации в Левант и Малую Азию.
— Вы правы, коллега, — прецептор Павел подтвердил предположение рыцаря Филиппа. — В таком случае прошу выслушать мои соображения. Детальные инструкции вы получите от арматора Вероники на ферме-полигоне, куда вам надлежит отправиться после нашей встречи…
В течение полутора часов рыцарь Филипп получил необходимые вводные. Они также успели обсудить с прецептором Павлом состояние дел в округе и в их орденском звене, воздать честь монастырскому завтраку, хмельному квасу, ягодным наливкам.
Кроме того, Павел Семенович объяснил Филиппу Олеговичу, почему он предложил им встретиться в Петропавловском монастыре:
— Видите ли, мой Фил Алегыч, у меня возникло неодолимое желание взглянуть заранее на то место, инде вам предстоит обвенчаться с несравненной Настасьей Ярославной. Тогда как мне должно сыграть почтенную роль посаженого отца.
Весьма отрадно, что вскоре мы с ней близко породнимся, хм, в какой-то степени. Барышня-блондинка ослепительной красоты, надо сказать. Сколь припомню, когда-то она предполагала существование между вами и мной некоей отдаленной родственной связи.
— О, Пал Семеныч, количество сверхдальних свойственников у вас, несомненно, увеличивается. Потому что моя двоюродная тетя Анита из Мадрида горит желанием составить вам компанию, став посаженой матерью на нашей с Настей свадьбе. Бодас де ньеве эс магнифико, дисе!
— Согласен. Свадьба снежной зимой — штука великолепная.
По свежевыпавшему снежку в среду вечером Настя Заварзина возвращалась домой. Рулила, рассекала в приподнятом настроении, окрыленная и воодушевленная. Она чувствовала себя истинно счастливой и желанной. Потому как два часа назад ей удалось подвигнуть Филиппа на самую нежную близость, какая очень нечасто ей перепадала после несчастья, случившегося с его родителями и сестрой.
Настя понимала душевное состояние Филиппа, сострадала ему, но ей все же по-человечески немножко обидно. Он ведь для нее любимый и единственный, и любит ее, как никого раньше не любил в этой жизни. Поэтому должен безоговорочно уступать ее заветным желаниям и своим собственным чувствам.
ebooksa