«Мадре миа! С нашей вдовушкой шутить не приходится. Знать, сильна поскудь!»
Обнаружив искомое на мониторе наручного браслета, Вероника щелкнула пальцами в латексе и оперативно, бескровно телепортировала себе на ладонь сморщенный, как иссохшая изюмина, с виду невзрачный красноватый камешек с зеленоватыми прожилками.
— Опаньки! Благослове душе моя Господа…
Чудовищный магический камень, имеющий неправильную форму 10–12 миллиметров в диаметре, Вероника сначала осторожно опустила в пробирку с физиологическим раствором, затем в серебряный пенал и вставила его в сосуд Дьюара, плотно завинтив крышку толстостенного термоса.
«Да-а… видимо, недаром и не дуром я на закорках тащил сюда, будто ишак, Никины прибамбасы, блоки аварийного питания, инструменты, периферию…»
Вероника вернулась за большой ноутбук и подала с клавиатуры быструю команду. На сей раз пробуждение черной вдовы длилось сравнительно долго. Не в один момент, не сразу она приоткрыла глаза.
— Не стоит притворяться, моя миленькая! Ты уж в полном сознании, открывай-ка глазыньки и пряменько гляди на свет Божий.
Филипп и без компьютера, бесстрастно следящего за физиологическим состоянием объекта, отлично отметил, как ведьма лихорадочно исследует окружающую обстановку всеми ей доступными магическими методами. «Во где монстрятина!»
Не дожидаясь, когда на нем остановится колдовской блуждающий взгляд, согласно разработанным арматорским планам, он взялся изгонять из нее бесов последовательными концентрическими ударами довольно мощной теургии. Однако всякий раз, казалось, когда он совсем окружил, загнал в угол ее ведьмовскую сущность, словно бы тугой, склизкий мылкий узел, комок с гибкими бескостными щупальцами-дендритами уходит, ускользает из-под его жесткого ментального захвата.
— С конъюрацией дохлый номер, Ника. Как ты и предполагала, — признался в неудаче Филипп. — Давай я ее, ведьму косоглазую, лучиком «ледяного огня» малость приласкаю.
— Не надо. Хотя бы она без жемчужины, принудительная фригидность ничегошеньки не изменит… Не в камешке ее суть. Ведьмой была, ведьмой и без оргазмов останется, коль скоро кормится за счет сексуальной магии своих жертв.
Она — мул, тупиковая мутация, рыцарь Филипп. Подчистую наголо стерильна. У нее в яичниках ни одной яйцеклетки и хренова туча гормонов. От фаллопиевых труб одно название. Матка недоразвита. Анатомически и гинекологически она не женщина, Фил, а блуд ходячий…
Нутром ощутив своим извращенным некоторую слабость близ стоящего мужчины, черная вдова взялась всем телесным сексуальным колдовством за Филиппа.
Но тут же в его восприятии возник отвратительнейший образ почему-то полулитровой стеклянной банки с отвратным мутным пивом, где плавают гнусные размокшие окурки старорежимных папирос «Беломорканал». Как-нибудь иначе он не воспринимал не эту женщину-ведьму, но отныне сей малоодушевленный предмет теургического воздействия.
Притворная растерянность, как тактическая уловка, рыцарю Филиппу нимало не помогла. Ведьма вновь скользко увернулась от его сильного удара, кажется, способного вышибить из любой грешной и нечестивой плоти всяческих бесов блудодейства и любострастия.
«Эх, мне бы силу да точность литовского адепта, я б тебе, лахудра, отделил козлов от баранов, из рака ноги!»
Филипп отступил на пару шагов, прикрылся ментальным щитом инквизитора, собираясь с духом и силами. Черная вдова внаглую воодушевилась, напряглась, стала пробовать прочность удерживающих ее уз, физических и теургических. И тут сызнова вступила в дело кавалерственная дама-зелот Вероника, многозначительно поигрывая никелированным револьвером-инъектором.
— Давай-давай, моя миленькая. Только и ждем, все глазыньки проглядели, когда же ты нам во всей красе суккуба покажешься. Слаба ведь плоть человеческая, ох слаба…
Свастику посолонь хочешь, ненаглядная? Слева-справа по яичникам, в сись-пись, по всей ростовой фигуре? Так мы завсегда пожалуйста по твоему демону «катящееся солнышко» пустим в два ствола.
Единым духом, ей-ей!
ebooksa