— Помнишь, как слюни пускал, x…ла, губу раскатывал, на мои прелести таращился в той старой записи под зонтиком, в перчатках, с сумочкой?
Мой интим изучал, да? Теперь, знать, я на тебя погляжу, милок, голенького… И в архив тебя, женишок, в анналы ее, красотку с большой-большой п… и вот такенными дойками…
— Знаешь что, Фил! — вечером, выйдя из ванной комнаты в гостиничном номере, интригующе сообщила жениху Настя. Она стыдливо потупила глаза, поплотнее завернувшись в махровую простыню, и приступила к исповедальному монологу.
— Я больше не буду стесняться Вероники Афанасьевны и приставать к ней с разной лесбийской дуростью…
Ну и жесть! Клянусь, я не лесбиянка розовая…
Боже мой, царица небесная матушка!!! Какая же я была дура! Она ведь твоя отвязанная родненькая мамочка, так?
Молчи! По глазам твоим вижу: это всамделишняя правда. Вы с ней похожи как мать и сын, оба как вылитые…
Чего ж я раньше-то не догадалась? Куда, дурында, смотрела? Если ты ни одного разика в ее номере до утра не оставался! Вот!!!
Тогда твоя Амелия Иосифовна, наверное, ее родная сестра. Точно? Сто пудов, одного мужа двум бабам делить никак нельзя. А родного племянника и сына вдвоем воспитывать можно.
Твоя сестра Химоза точняк от тети Амелии, а ты от Вероники. Поэтому тебе и тачка, и хата, и якобы испанское наследство от покойного деда. И мне не ты, а она сама бабки на учебу отстегнула.
Я помню, не забыла, ты же меня в жесть предупреждал ничего Амелии не говорить о машине и квартире на Золотой горке.
Нет, Фил, от любящей тебя женщины ничегошеньки скрыть нельзя. Я истину сердцем и душой чувствую.
К тому же по-испански и по-французски Вероника Афанасьевна говорит и понимает гораздо лучше, чем ее сестра. Полагаю, моя несравненная свекровь родилась в Париже, для нее он — родной город. Я угадала?
Не отвечай, чтобы не врать. Ни капельки не поверю, если начнешь отпираться. Слушай дальше.
Ни одна пожилая любовница никогда и ни за что не возьмет на работу невесту своего альфонсика. Если, ясен хрен, она не рассчитывает на дили-дили, трали-вали втроем в одной постельке…
Знаешь что, Фил? Давай, когда вернемся домой, как-нибудь пригласим к нам на ужин твою Маньку Казимирскую. Мне твою рыжую очень жалко, эту лесбушку. Она мне рассказывала, что ее стерва Софочка в жесть прокинула.
И ты Маньке очень нравишься, любимый. Говорит, с детства…
«Ох мне, женщины! Втемяшилось же ей в дурную башку обязательно втроем попробовать…
Или, может, у нее это идет от полового созревания… возрастное, и все такое? Надо с Никой по-дружески проконсультироваться…»
— …Ну вот, спасибочки, удружил, братец Фил! В рудные мамаши записал… Покорнейше благодарю, спасибо, в прабабушки не произвел, сыночек, внучек… Ла-а-душки у бабушки… Два притоп-п-па, три прихлоп-п-па…
ebooksa