— Дева жива, и ты знаешь, где её найти.
Густых подумал.
— Я найду.
В трубке ещё потрещало, потом раздались короткие гудки.
Густых посмотрел на Кавычко.
— Что-то мне… — Он поднялся, держась за столешницу обеими руками. — Что-то мне нехорошо. Пойду на улицу, свежего воздуха глотну.
— Может, "кардио" вызвать? — испуганно спросил Кавычко. — Или "валокордин" хотя бы? У меня есть!..
Густых махнул рукой.
— Ничего не надо. Душно просто, и в голове туман. Это от недосыпа, наверное, да ещё давление скачет. Погода-то какая — то мороз, то оттепель…
Он вышел в приёмную, потом в коридор. Не оборачиваясь, слышал, как за ним последовали несколько охранников в "гражданке", а позади них — Кавычко.
— Глаз с него не спускайте! — прошипел Кавычко начальнику охраны и отстал.
* * *
Внизу, в холле Густых прошел мимо поста охраны, где дежурил чуть ли не взвод охранников, открыл стеклянную дверь, — за ней тоже стояли охранники, — и оказался на крыльце Белого дома.
Сквозь облака выглянуло солнышко. Густых молча смотрел на старые здания с потёками по фасадам, на прикрытые снегом ёлочки, на припаркованные на служебной площадке вдоль реки военные автомобили.
Густых глубоко вздохнул и на минуту закрыл глаза.
До машин далеко, за ёлочками не спрячешься. Голое пространство. Не перепрыгнуть. А за пространством, по всему периметру — бело-синие милицейские "волги" и "жигули".
Охрана топталась и сопела позади.
Да, отсюда так просто не вырваться…
Густых сделал шаг назад и покачнулся. Стал оборачиваться к охране, хватаясь ладонью за сердце. Лицо его сделалось мертвенно-бледным.
Перепуганные охранники подхватили его, внесли в холл, положили на мягкий диванчик. Кто-то бросился вызывать "скорую", кто-то — вызванивать Кавычко, других членов комиссии по ЧС.