Стало ещё обиднее, поскольку это моё «золотое дно», а я в этом ни бельмеса не смыслю. С другой стороны, я пока даже не студентка первого курса. Может, к тому времени, когда это дно наконец позолотеет, я стану высококлассным специалистом по целительству?
— Разумеется, Филипп Георгиевич, — довольно кивнул Звягинцев. — Поэтому я подумываю присматривать такой дом, чтобы на первом этаже можно было разместить лечебницу. Ну а на втором мы будем жить с Елизаветой Дмитриевной.
— С Елизаветой Дмитриевной? — удивлённо уточнил Тимофеев.
— Елизавета Дмитриевна, вы же не откажете старику в этакой малости? — спросил Звягинцев. — Конечно, сначала нужно было узнать, согласны ли вы, а уж потом строить планы. Вдруг у вас остались плохие воспоминания от проживания в моём доме, и вы не согласитесь составить мне компанию.
— Что вы, Владимир Викентьевич? — растроганно сказала я. — У вас чудесный дом. И мне было там очень хорошо, и если бы не Фаина Алексеевна…
Закончить я не успела, потому что из коридора послышался приближающийся стук каблуков, и лишь мы сгребли все бумаги назад в саквояж, в лабораторию влетела разгневанной фурией упомянутая княгиня. Вот уж точно по пословице: помяни чёрта — он и появится. Полы расстёгнутой шубы метались как языка пламени, ноздри раздувались, а взгляды… Если бы взглядами можно было убивать, сначала пал бы Звягинцев, потом Тимофеев, а уж последней пригвоздили бы к полу меня. Не чтобы помиловать, а чтобы вволю поиздеваться перед смертью. Но глазами убивать она так и не научилась, поэтому княгиня отвернулась от меня и обрушила гнев на обоих целителей.
— Лиза ещё ребёнок, — патетически воскликнула она, воздев руки к потолку. За ними я следила весьма внимательно, готовясь сразу поставить щит. Что-что, а такие плетения в учебнике для военных были намного лучше бытовых, так что существовала вероятность, что я прикрою и себя, и остальной мой клан. — Но вы! Вы взрослые ответственные люди! Как вы могли пойти на поводу у ребёнка, который пока ещё не отвечает за свои поступки?
— При регистрации подтвердили мою состоятельность как члена общества, Фаина Алексеевна, — ехидно заметила я. — Или вы подвергаете сомнению решения Императорского учреждения?
— Несамостоятельный ребёнок — это точно не про Елизавету Дмитриевну, — со смешком ответил Тимофеев, заслужив весьма неодобрительное фырканье княгини. — Конечно, она пока очень юна и не знает многих тонкостей, но в некоторых вопросах и вам фору даст, Фаина Алексеевна.
Фору бабушке я бы не давала ни в каких вопросах: ей только кончик хвоста подставь — без задницы останешься.
— Лиза, и чего тебе не хватало? — неожиданно повернулась ко мне княгиня. — Я даже согласилась на твою учёбу и проживание тут. Полностью всё оплатила, а ты… ты выказала чёрную неблагодарность.
— Вы это сделали вынужденно, Фаина Алексеевна, — напомнила я, недоумевая, зачем ей разыгрывать эту роль скорбящей о непутёвой внучке бабушки. — Чтобы не потерять лицо как главы клана.
Владимир Викентьевич еле заметно хмыкнул и удостоился неприязненного взгляда княгини.
— Думаете, поднимитесь на наших клановых секретах? — прошипела она.
— Боги упасите, Фаина Алексеевна, — замахал Звягинцев руками. — У нас свои есть, нам хватит. Да и нет у Рысьиных целительских секретов. Все, что были, — мои.
— Ну будет, Лиза, поигралась во взрослую жизнь, и хватит, — неожиданно заворковала княгиня, становясь даже внешне похожей на настоящую бабушку. — Ты же понимаешь, что одной тебе не выдержать давления. Что ваш клан? Мелочь же. Предлагаю сразу слияние, и все будут довольны.
— Позвольте! — возмутился Тимофеев. — Я точно довольным не буду!
— Да кто вас спрашивает? — презрительно вздёрнула бровь княгиня, мигом смахнув маску ласковости. — Это внутриклановое дело. Можно даже сказать, глубоко внутрисемейное. Я прочила Лизу в наследницы, готовила её, как могла, и вдруг этакий фортель. Столько денег на неё было потрачено, столько сил и времени — а в ответ чёрная неблагодарность! Боги мои, Филипп Георгиевич, вы не представляете, с кем вы связались. Она же вас точно так же использует и выбросит на обочину жизни.
На последней фразе княгиня вытащила белейший накрахмаленный платок и приложила к глазам, показывая силу своей скорби. Получилось у неё не очень — наверное, потому что ни единой слезинки не появилось из её сухих злых глаз.
— Ой, бабушка, это когда вы успели на меня так потратиться? — нарочито удивилась я. — Когда я жила с мамой, вы нам не помогали. Говорили, что из-за нелюбви к невестке. Когда мама умерла, я жила у Владимира Викентьевича, а вы особо мной интересовались, только в вопросе, как бы поскорей замуж выдать. Пришлось от вас бежать, даже гимназию не окончив. А что учёбу оплатили в университете, так на то ваше желание было, я бы без этого прекрасно обошлась, у меня направление было от армии. Кстати, — оживилась я, — вы же можете эти деньги вернуть. Обратитесь в канцелярию, вам не откажут.
ebooksa