Армагеддон

— Стью!

И Стью сидел рядом с ее постелью, одна рука его была аккуратно забинтована, по щеке пролегла глубокая царапина, а часть волос выгорело, но это был Стью, он был жив, и когда она открыла глаза, на лице у него появилось выражение огромного облегчения, и он сказал:

— Фрэнни. Слава Богу.

— Ребенок, — сказала она. Горло ее было сухим. Говорить она могла только шепотом.

— Ребенок, — повторила она, проталкивая слова сквозь свою покрытую наждаком гортань. — Я потеряла его?

Он неуклюже обнял ее обеими руками.

— Нет, Фрэнни, нет. Ты не потеряла ребенка.

Она расплакалась.

Позже она спросила его:

— Расскажи мне. Каковы последствия?

— Фрэн…

— Ник? — прошептала она. — Я видела чью-то оторванную руку.

— Давай отложим этот разговор.

— Нет, я должна знать.

— Семеро погибших, — сказал он низким хриплым голосом. — Нам еще повезло, по-моему. Все могло быть гораздо хуже.

— Кто, Стюарт?

Он неуклюже сжал ее руки.

— Ник — один из них. Там была стеклянная стена, и она… она… — Он запнулся на мгновение, посмотрел на свои руки, а потом снова поднял взгляд на нее. — Он… мы смогли опознать его по… некоторым шрамам… — Он отвернулся. Из груди Фрэн вырвался хриплый, сдавленный вздох.

Когда Стью немного овладел собой, он сказал:

— И Сью. Сью Стерн. Она оставалась в доме, когда произошел взрыв.