Он умер в спешке. Так быстро, что не успел даже вскрикнуть, выплеснуть в шлемофон свой предсмертный вопль. Уже полчаса Кеннеди мчал по ганимедской пустыне мертвое тело, говорил с ним, попрекал его, а в конце концов вышел из себя из-за упорного молчания мертвеца.
Кеннеди крепко сжал губы. Энгел так гордился своим словарем, так хотел похвалиться перед гостем с Земли. А через две недели этот словарь должен был принести лингвисту смерть, вернее, ту пулю, что выпустила из-под его шлема в ганимедскую тьму весь воздух прозрачным облачком.
Но это хоть была быстрая смерть, избавившая парня от долгого томления в какой-нибудь тюрьме, где бы он вечно проклинал день, когда Кеннеди ступил на поверхность Ганимеда.
Он остановил аэросани у широко раскинувшегося озера с бликами на «воде» от трех танцующих лун. Казалось, они, да еще Юпитер, только и глядели, как Кеннеди осторожно поднял странно легкое тело Энгела с сиденья и отнес к кромке плещущейся о скалистый берег темной жидкости.
Шагнув в озеро, он положил Энгела лицом вниз на поверхность воды. Тело поплыло. Кеннеди дотянулся до сапога скафандра и изо всей силы оттолкнул так, чтобы Энгел медленно, но безостановочно удалялся от берега.
К ужасу Кеннеди, тело оставалось на плаву еще несколько минут, повинуясь подводным течениям, совершало неспешные круги. Лицом вниз, с раскинутыми руками и ногами, Энгел походил на восковую фигуру, соломенную куклу, пущенную на воду. Но в конце концов метан с бульканьем проник в шлем через пробитое пулей отверстие. Скафандр потерял плавучесть, отяжелел от попавшей внутрь жидкости, и Энгел медленно и величаво скрылся под поверхностью озера.
Кеннеди немного постоял, поминая умершего. Он ничего не знал об Энгеле; выражаясь языком ганнитской поэзии, для Кеннеди он остался лишь человеческой тенью. Ничего о прошлом лингвиста — в памяти только его лицо, имя и способность собирать слова, понимать их смысл. Кеннеди не знал даже, сколько Энгелу было лет, где он родился и учился, был ли женат, где жил на Земле и какие лелеял надежды, чего хотел в жизни. А теперь это все уже перестало иметь значение. Энгела не было в настоящем, не будет в будущем, и прошлое его потеряло смысл.
Кеннеди снова сел в аэросани и продолжил путь. Часы показывали 4.12, до селения он доберется к 4.45, как раз, по его расчетам, когда ганниты начнут пробуждаться после последнего периода сна. Ехал он молча, без мыслей, не строя никаких планов.
Не доехав около мили до селения, он заметил стоящий поодаль, в 50-100 ярдах от первых домов, грузовик аванпоста. Кеннеди наблюдал дальнейшие события с островерхого скального хребта, окаймляющего селение с юга.
Жителей выстроили в ряд перед домами, среди застывших фигурок двигались одетые в темные скафандры четверо людей. Шел допрос. Вероятно, хотели выяснить, где скрываются беглецы Кеннеди с Энгелом.
Затем Кеннеди увидел, как от удара человека в скафандре упал один из жителей поселка. Ганнит поднялся и спокойно встал на прежнее место. Землянин опять грубо сбил его с ног.
Кеннеди сжал челюсти. Гюнтер ни перед чем не хотел останавливаться в своем сыщицком рвении. Вполне вероятно, что он вообще сровняет селение с землей, если ничего тут не добьется.
Нажав подбородком кнопку вызова встроенного в скафандр передатчика, Кеннеди сказал:
— Гюнтер?
— Кто говорит?
— Кеннеди. Не стреляйте.
— Где вы, Кеннеди?
— Над вами, на холме. Не стреляйте. Я не собираюсь сопротивляться.
Выбора не оставалось. Скрываться в этом мире замерзшего метана долго было невозможно, да и аборигены при самом хорошем к нему отношении не могли ни укрыть его, ни накормить. И попытайся он остаться в бегах, то принес бы ганнитам только страдания.
— Что вы делаете там наверху? — спросил Гюнтер.
ebooksa