— Вы должны понять одну вещь, — сказал он им. — Материя и антиматерия не смешиваются. Когда частица сталкивается с античастицей, они полностью аннигилируют друг друга. При этом высвобождается огромное количество энергии.
— Бомба из антиматерии, — сказал Кушинг.
— Именно. Если наша взрывчатка разрушит ту мембрану, то материя и антиматерия, столкнувшись, вызовут взрыв невероятной силы.
Он рассказал им, что однажды его коллега сделал заявление, что бомба из антиматерии равна по силе водородной бомбе в пятьдесят мегатонн — это в десять тысяч раз мощнее той, что сбросили на Хиросиму. Атомная бомба, пояснил Гринберг, переводит лишь малую долю от массы боеголовки в энергию, а бомба из антиматерии преобразует почти всю массу.
— Что-то в этом роде… так что эта бомба может превратить все это море в пар. Он покачал головой. — Вам нужно будет пройти через воронку, прежде чем я устрою взрыв.
— Часов через шесть стемнеет, — объявила Элизабет.
— Мы ни за что не успеем заминировать корабль и добраться до воронки, — сказал Джордж.
Гринберг улыбнулся.
— Это если бы у вас не было катера.
27
Кушингу вся эта затея была не по душе, он так и сказал об этом.
План Гринберга не понравился никому. Вместо того, чтобы впустую тратить время, они хотели сесть на катер, добраться до Моря Туманов, и посмотреть, что покажет им компас. Они считали немыслимым позволить Гринбергу совершить самоубийство ради науки. Даже инстинкт самосохранения не смог заставить их принять его идею, оставить бедного старика на милость этого… ужаса.
Элизабет тоже была против.
— Пожалуйста, мистер Гринберг… это глупый план. Вы должны пойти с нами.
Но Гринберг не желал ничего слышать.
— Если б у меня был шанс, дорогая, я бы ни за что его не упустил. Но… сомневаюсь, что это тело продержится еще пару дней. Я болен, и все вы знаете это. Я смертельно болен. Поймите меня правильно, — искренне сказал он. — Я останусь в любом случае. Если Джордж сможет подготовить свою бомбу, моя смерть будет быстрой и безболезненной. И я не буду больше страдать. Поскольку иначе Туманный Дьявол расплавит мои кости и растворит мозги, я скажу, что это мой лучший шанс. Моя смерть будет быстрой, и в то же время нам, возможно, удастся покончить с этой тварью.
После этих слов спорить больше никто не стал.
— Давайте сделаем это, — сказал Менхаус.
28
— Ничего себе, — воскликнул Менхаус, увидев катер, — Это же настоящая гоночная лодка, мать ее!