Мир Уэйда

– Адам и Ева были созданы с детородными органами, а плодиться и размножаться они смогли только за пределами райских кущ. Всё схвачено.

– Я просто не верю своим ушам, Гарри…. Ты чертовски умен! – теперь Уэйд смотрел на друга практически с восхищением.

– Спасибо. – тот скромно улыбнулся. – Ну так вернемся к твоей попытке…. Почему?

– Потому что я потерял всё, что мне было дорого.

– А как же Дина? Внуков правда у тебя теперь не, как минимум в двух мирах, но это только пока, и дочь твоя вполне может забеременеть, сделав тебя счастливым дедушкой. Тони?..

– Да нет. – покачал головой Уэйд. – Я думаю, что в моем мире Тони – это всего лишь кусок мяса в мусорном контейнере за абортарием.

– О, ты так красноречив… – с неприязнью заметил Гарри.

– Добропорядочный христианин Гарри снова в игре?

– Я тебе по заднице сейчас надаю.

– Не стоит… от твоего чудесного пилотирования у меня и так до сих пор всё болит.

Тот усмехнулся.

– Так вот… – продолжил Уэйд. – Для меня всё действительно закончилось с ее уходом. Вообще всё… – он развел руками. – Я был как в бреду. И на тот момент мне было совершенно начхать, останется ли без меня какая-то безымянная мисс старой девой… вымрет ли полчеловечества. Мне просто пришел конец. Тебе не понять….

Гарри странно посмотрел, уголки рта едва дрогнули. Поверь мне, это не так… – словно говорили его глаза. Уэйд совсем не знал этого парня. В его мире, он, конечно, любил Рут свою жену, но если бы с ней, не приведи Господь, что-то случилось, он бы в петлю не полез. А этот Гарри… его проникновенный загадочный взгляд… он прямо кричал об обратном.

– Но с другой стороны, ты сам сказал, что был как в бреду. Может быть, если бы ты дал себе немного времени, глядишь и передумал бы. Хотя бы месяц. Месяц – вообще хороший срок. Но самоубийцы не любят ждать, верно ведь?

– Они боятся. – кивнул Уэйд и опустил голову. – Что передумают.

Они замолчали ненадолго, целиком и полностью отдавшись прекрасному, но переменчивому пейзажу. Гигантские деревья встречались всё реже, и мелодичный гул заметно стих. Уэйд разглядел пару красных бабочек, порхающих над упавшим и изрядно подгнившим помело. Не дай Бог, такое на голову… – подумал он. – Мозгов не соберешь.

– Есть множество прекрасных вещей, – вдруг сказал Гарри. – Любовь, секс, стакан виски на террасе в удобном кресле, хотя мне сейчас почему-то представляется кампари с апельсиновым соком – может, из-за цвета…. Или стакан воды со льдом в знойный полдень, а может внезапное осознание себя родителем. Или время, проведенное на берегу озера, когда ты сидишь совершенно один в сумерки и выпускаешь кольцами дым изо рта, хотя и знаешь, что жена не любит табачный запах и проест тебе всю плешь потом, но ты всё равно продолжаешь наслаждаться каждым мигом, потому что это ты и твое время икс. Таких вещей очень много, и чтобы делать их на своем низменном человеческом уровне, нужно испытать кучу страха и боли, потерять очень много, пройти не меряно испытаний. Не меряно кнутов, ради всего-навсего пары-тройки пряников… ради кампари с апельсиновым соком в удобном кресле….

– Очень поэтично… – заметил Уэйд.

– Возможно. – согласился Гарри. – Но всё это наводит на мысль о том – что же такое смерть, если человек снова и снова возвращается в свою биомашину с процессором и мотором ради любви, кампари и сигареты.

– Я не перестаю тебе удивляться, друг…. Но, если честно, я думаю, что всё гораздо проще, и эту тему вообще не стоит затрагивать. – сказал Уэйд осторожно.