Мир Уэйда

Там временем Джейк бодро зашагал в столовую, и тот поплелся следом, вертя головой по сторонам и высматривая мелкие и забавные детали. Казалось, здесь собраны самые удивительные вещи со всего света, но их бы иначе расставить, чтобы заиграли. А так они словно не представляли особого значения для хозяев, так скучковались вместе музейными экспонатами. Да, здесь бы подправить кое-что….

Усаживаясь за живописный столик, отделанный ротангом у широкого окна, за котором бушевало красно-оранжевое зарево, Уэйд наконец задал мучавший давно вопрос:

– А перчатки зачем?

Джейк быстро улыбнулся и пожал плечами.

– Чтобы тебя случайно не убить.

Уэйд завис над стулом.

– Если я дотронусь до тебя. – объяснил тот. – Ты умрешь.

Уэйд словно на кол опустился на стул. Сейчас смерть больше не казалась ему предпочтительной. Странно вообще всё устроено – хотел умереть, потому что потерял всё, что любил, как казалось, и даже почти удалось, а потом обрел потерянное, но по сути лишь в голове, ведь Уэйд так и не увидел Кристин воочию. И вот преодолев два мира, он сдался соблазну зажить со своей женой в некоей иллюзорной ловушке, но потерял лучшего друга и тогда, наконец, понял, что лучше дома ничего нет, и той жизни, которую он вел со своими нестерпимыми болями и правдами. А раны они всё равно затягиваются, если в них, конечно, не тыкать острым. Как же он хотел домой.

– Ну так что? – повторил свой первоначальный вопрос Джейк. – Тебе здесь нравится?

Уэйд грустно кивнул, всерьез задумавшись над произошедшими с ним метаморфозами.

Джейк доверительно наклонился и практически одними губами сказал:

– Она постоянно всё переделывает… ненавидит однообразие. Только ту комнату с проектором я не даю ей трогать. И библиотеку, но это наверху, ты еще увидишь. А так, по-хорошему здесь бы рука профессионала.

– Я всё слышу… – вкрадчиво сказала Фрэн, колдуя над кофемашиной.

Джейк скорчил испуганную гримасу, глядя на Уэйда, и указал пальцами на уши, а потом сложил их в кулаки с оттопыренными большими пальцами.

– И всё вижу… – Фрэнсис теперь смотрела через плечо и хитро улыбалась.

Джейк деланно улыбнулся ей в ответ, а Уэйд загрустил еще больше. Хозяйка этого дома, и как оказалось, неуемный дизайнер, уже погрузив всё на поднос, шла к ним под пристальным восхищенным взглядом ее мужа. Когда-то они с Крис были такими же. Это так грустно… когда что-то уже никогда не вернется. Например, молодость или любимая женщина, которой уже нет в живых. Если бы действительно существовала машина, стирающая воспоминания, как в Вечном Сиянии Чистого Разума большинство людей стирали бы хорошее, потому что только оно – утраченное навсегда причиняет столько нестерпимой боли, сколько не причинит ни одно плохое или даже ужасное. Пройдя по цепочке этой мысли словно по канату, Уэйд подумал, а что если бы он и впрямь умер…. Умер бы в своем мире, конечно – ну скажем, в ту грозу? И что если бы такая машина реально существовала? Что бы стер Гарри, если бы у него была возможность стереть только одну вещь? Свои воспоминания о Томасе Стиловиче или о своем лучшем друге Уэйде Стивенсе? Да, может это дурацкая мысль, ведь есть действительно хорошие воспоминания, с которыми жалко расстаться. Но если подумать… если сложить все «за» и «против», то на месте Гарри Уэйд бы не стал выбирать Томаса, потому что с этим можно справиться – такие вещи выстраивают характер, делают человека сильней, проверяют, из чего он сделан; или просто жить, как и большинство со скелетами в шкафу, обрастая слоями комплексов, боли, страхов и превращаясь в мизантропов. А сожаления о самом лучшем и дорогом уничтожают, разрывают психику, опустошают душу. Так что Уэйд бы не стал выбирать Томаса, он бы выбрал себя. Да и Гарри бы, пораскинув немного мозгами, тоже бы, наверное, остановил свой выбор на друге. А иначе слишком больно. Не правильно, но легче, а люди не любят трудностей.

Меж тем Фрэн уже расставила чашки. Из тончайшего фарфора белые в розочку с золотой каймой. Крис бы понравились эти чашки. Боже, да она бы влюбилась в них и подавала бы только по праздникам. А если бы Уэйд со своими неловкими руками, случайно бы отбил ручку или отколол кусочек золотой эмали, то Крис почти наверняка придушила бы его без зазрения совести….

Фрэн приготовила кофе и для себя, но она не собиралась мешать мужчинам и, взяв свою чашку, пошла в каминную, где опустилась на свою половину дивана, поставила чашку с блюдцем на тумбочку, взяла книгу, и Уэйд подозревал, что это не тарабарщина в черном переплете.

– Тоже хочет послушать… – тихо сказал Джейк. Настолько тихо, что Уэйд едва разобрал. Зато Фрэнни, находящаяся примерно в семи ярдах от них, чуть улыбнулась.

– Ну ладно, – заключил Джейк. – Пора поговорить.