Обманувший дьявола

– Да бросьте вы, – укоризненно отмахнулся от него рукой Андрей. – Какой-то у нас с вами средневековый разговор получается.

– Я вот в последнее время часто думаю, – мечтательно продолжил шофер, которого сельские, присыпанные снежком пейзажи настроили на философский лад, – раньше, при господах, должно быть, лучше было. Не так, как сейчас. Никто из нас, конечно, то время не знает. Но наверняка не было такого…

– Какого? – переспросил Андрей, чтобы поддержать разговор.

– Да вот, – начал шофер, не зная, по-видимому, как выразить свои мысли. – Спились сейчас мужички. Всякий стыд потеряли. Говорю ж: я сам из деревни. Тоже здесь, неподалеку. Тридцать километров от города. Так у нас там машину на улице на минуту не оставишь без присмотра. Даже не украдут. Нет. Куда там красть, в деревне-то? Просто раскурочат. Из чистого удовольствия.

– Это и обидно, – поддакнул Андрей, стараясь попасть в тон своему собеседнику.

– Именно, именно, – закивал Виктор. – Как же так можно? Не из-за денег, ни ради чего-то. А так, исключительно, чтобы напакостить. И кому? Своему же. У меня ж там родители всю жизнь прожили. И похоронены там. И этим мужичкам я не чужой. С кем-то, может, в школе учился. А и не учился, так просто соседями были. И если я машину купил, так я теперь кто, богатей для них? Разве так можно?

Таксист явно ждал поддержки со стороны Андрея. И в душе Андрей его понимал. Но не знал, как выразить это понимание. Не найдя подходящих слов, он просто закивал в ответ – мелко и часто, как китайский болванчик.

– И вот езжу, – продолжил шофер, – чтобы, значит, могилки проведать. Благо, что дядька у меня там живет, в деревне. И племянники. Так к ним надо машину во двор загонять. Не оставишь посреди улицы. Чумовые какие-то все.

– Угу, – кивнул Андрей, не зная, как еще выразить симпатии своему извозчику.

– Или, сказать проще – дурные, – продолжил тот. – Прошлой осенью приезжал. Овец они там развели. Я Кольке и говорю: продай килограммов пять баранины, если резать будешь. Он вначале: мол, ладно, сейчас зарежем. Потом гляжу – идет. Жена, говорит, не знает, что с оставшимся мясом делать. В деревне никто не купит. А в город везти лень. Бери, мол, всю тушу. Я и думаю: да сколько оно там будет? Баран же – не телок. Хорошо, говорю, возьму. Смотрю дальше. Через полчаса Колька опять ко мне. Резать, говорит, хлопотно. Ты бери живьем. И овчина, мол, заодно будет. За овчину отдельно нужно заплатить. Послал я его с его овчиной самовывозом. Ну не дурость ли? Где я буду барана в городе резать? Да и как? Хоть и из деревни, а не бил я никогда никого. Малый был – отец резал. А после армии остался в городе. Как кровь сливать? А шкуру как сдирать? Это ж надо уметь. И кто ее будет выделывать потом? Да и зачем она мне вообще нужна? Я что – Робинзон Крузо?

Андрей разразился новым приступом кивков.

– Так этот идиот, – продолжил шофер, имея в виду Кольку, – на меня же еще и обиделся. Мол, подвел я его: обещал купить и отказался. А я ему: кто обещал-то? И что? Я же говорил: если будешь резать, я куплю.

– Он бы вам еще вместо хлеба пшеницу на корню продал, – поддакнул Андрей.

– На бутылку попросил, – в сердцах махнул рукой Виктор. – Нет, не без отдачи. Якобы взаймы. Да только разве он отдаст? Они же думают, что мы здесь миллионеры. Что-то выцыганить – самое милое дело. Или напакостить, как с машиной. Да что там машина. Дом у меня оставался в деревне. Родительский. Наезжали летом. Типа в отпуск. Так сожгли его. И что интересно: ничего не было на пепелище. Ни остатков телевизора, ни мебели. Что ж, все выгорело дотла? Да какой там телевизор – холодильник, получается, переплавился полностью. Я им так и сказал: что ж, говорю, у вас тут за адский пламень-то был?

– Раскрали сначала? – раскрыл иронию шофера Андрей.

– Под чистую! – хихикнул тот. – Даже телескоп утащили. Телескоп у меня был. Сыну покупал. Он у меня астрономией увлекся в третьем классе. «Купи, батя, телескоп, – все канючил. – Мне без телескопа нельзя». Я купил. А он дзюдо стал заниматься. Звезды побоку. Так мне самому стало интересно. Книжки кое-какие почитал. По астрономии. Стал поглядывать на небо-то. Да только в городе засветка большая. А в деревне красотища в этом плане. Вот я телескоп в родительский дом-то и отвез. И все. Позарились даже на него. Ни штатива, ни линзочки лопнувшей. Ничего не осталось. Что, спрашивается, они с ним делать будут?

Андрей пожал плечами. Разговоры шофера утомили его. К тому же его растрясло. Машина давно свернула с шоссе и ехала сейчас по ухабистому проселку.

– Тубус, поди, пристроили под выхлопную трубу на трактор, – опять злобно хихикнул астроном-любитель. – Вот ведь люди. Ничего святого. И это почти что свои, родственники. У нас полдеревни с фамилией Палькины. А вы говорите: машину им оставить. Там надо с монтировкой возле нее бегать. Да вот оно и ваше Митрошино…

17.

– Вам куда? – спросил Виктор, притормаживая на окраине. – К какому дому? Знаете?