Сказки Повелителя времени

– Значит, она боится масла, – сделала вывод Эверлина.

– Причем не только есть, – добавил Малкус. – Ей нельзя даже касаться его.

И так, на холодном металлическом полу, прижавшись друг к другу и укрывшись тонкими одеялами, они составили план.

Утром, когда старуха отвела Малкуса в звезду продолжать работу, мальчик попросил у нее картошки, объяснив, что ему лучше работается за едой.

– Даже не знаю почему, – солгал он, – но, когда я поем, мозги у меня работают быстрее и все задачи решаются сами собой.

Старуха кивнула, словно знала, почему это так, и пошла к печи. А Малкус, который обычно сидел за экраном, пока она жарила картошку, пошел за ней. Когда старуха заняла свое место у зажженной печи, мальчик подошел к бочонку и стал откручивать крышку, точно хотел помочь ей долить в печь масла.

– А ты не наблюдателен, – сказала она, делая к Малкусу шаг. – Свежее масло нам пока не нужно.

– Нет, нужно, – возразил ей Малкус. – Вот для чего!

С этими словами он бросился на старуху и изо всех сил толкнул ее плечом. Та взвизгнула и, потеряв от неожиданности равновесие, упала на пол. Чудовищная ярость исказила ее древнее, уродливое лицо.

Но Малкус этого не видел. Повалив старуху, он метнулся назад, к бочонку, и торопливо отвинтил крышку. Потом толкнул его так, что бочонок опрокинулся на пол горлышком к старухе, и прямо на нее потекла из него густая масляная струя.

Старуха еще не успела подняться, когда увидела рядом с собой на полу целое озеро масла. Она завизжала, едва первая тонкая струйка коснулась ее кожи, которая задымилась и начала стрелять искрами, точно сырое полено в костре.

Ее вопли перешли в пронзительный, непрекращающийся вой, и в одну минуту от старухи не осталось и следа. Там, где она только что была, возникло расплывчатое облако, из которого вдруг сложилась огромная летучая мышь. Распахнув крылья, она забила ими в воздухе.

Но было уже поздно. Мышь не успела взлететь: масло затекло ей под худые скрюченные лапы. Она испустила последний пронзительный писк, и все вокруг занялось пламенем. Малкус едва успел увернуться, когда оборотень взорвался столбом огня и дыма. Один миг, и он потух, оставив лишь лужицу черной маслянистой жидкости на полу. Языки пламени перебегали по ее поверхности, становясь все свирепее и больше.

Прутья отошли в сторону, когда Малкус нажал на кнопку в боковой стене. Эверлина бросилась навстречу брату и заключила его в объятия. Потом они вышли на просеку, оставленную в лесу железной звездой, и стали наблюдать, как она горит и корчится, пожираемая пламенем.

Когда от звезды осталась лишь кучка пепла, брат с сестрой повернулись к ней спиной и, взявшись за руки, пустились в долгий путь домой.

Неряшливый флейтист

На переднем крае растущей человеческой империи несла вахту по охране границ космическая станция «Гамлин». Местом ее расположения служил Разрыв Консодина, ведь именно в него должна была бы направить свой основной удар любая сила, задумай она атаковать империю. В начальные годы Третьей Кибервойны лишь космическая станция «Гамлин» отделяла хрупких людей от надвигающихся на них армий киборгов.

Зато станция была оборудована новейшими лазерными орудиями и могла выдержать практически любую атаку.

Но и киборги знали, что человеческие лазеры способны продырявить корпус любого их корабля, даже самого совершенного, а потому выжидали, засев в ближайшем астероидном поясе. Они знали, что напасть на станцию можно будет не раньше, чем удастся вывести из строя все ее лазеры, но для этого надо как-то проникнуть внутрь.

Киборги имели оружие на все случаи жизни, и неудивительно, что в их арсенале нашлось то, что идеально подходило для выполнения поставленной задачи: кибермиты. Произошедшие от мелких животных – так же как сами киборги произошли когда-то от людей, – кибермиты представляли собой некрупные кибернетические организмы, размером и формой напоминавшие большую крысу. Их можно было запрограммировать на выполнение любой задачи, они самонаводились на людей, улавливая их мозговые электроволны, а затем уничтожали врага.