Ночь триффидов

22
18
20
22
24
26
28
30

— Сюда, сэр! — выкрикнул морпех. — Прошу вас, скорее!

Даже на таком расстоянии было видно, что его лицо стало каким-то неестественно красным. И в этот момент я понял, что морской пехотинец просто залился краской смущения, или вернее — стыда.

Мы миновали уже половину просторного вестибюля, когда Гэбриэл вдруг остановился и пробормотал:

— Не нравится мне все это… здесь явно что-то не то…

Мы прошли еще несколько шагов — и с сержантом морской пехоты произошло нечто странное: ни с того ни с сего он вдруг отшатнулся. Уже исчезая в дверном проеме, он успел сдавлено выкрикнуть:

— Простите меня, я не хотел…

Он еще не успел скрыться с глаз, как его место заняла дюжина людей в черных мундирах. Ни слова не говоря, гвардейцы направили на нас стволы автоматов.

Мы, в свою очередь, взяли на прицел их.

Из-за линии солдат Торренса выступил человек, с которым я уже встречался. Это был Рори Мастерфилд — остролицый и остроносый парень, плывший вместе со мной на пароходе в Нью-Йорк. На Рори были белая рубашка с открытым воротником и самые обычные цивильные брюки.

Он поднял руки, продемонстрировав, что не имеет при себе оружия, и произнес:

— Керрис, попроси своих друзей опустить оружие.

— Нет.

— А ты все-таки попроси. Зачем вам всем погибать без толку?

— Мы намерены отсюда уйти! — выкрикнула Керрис. — Прикажи своим людям очистить дорогу!

— Вам не удастся пройти через эту дверь. На улице поджидают сотни наших солдат.

— Вы не посмеете стрелять.

— Неужели?

— Да, не посмеете, поскольку не рискнете навредить Кристине. Она для Торренса — главная ценность.

— Итак, наши переговоры зашли в тупик? — спросил он и снова поднял руки.

Я расценил этот жест как сигнал и огляделся в поисках затаившихся снайперов. Электрики, видимо, уже начали менять разбитые в ходе вчерашнего сражения люстры, и с потолка прямо над нашими головами свисали провода для временного освещения.