Комната кукол

– Молчи! Не перебивай меня, или я умолкну навсегда. Если ты не понимаешь мои слова, в этом твоя вина. Ты молода, ты мало знаешь о мире и о его истории. Около ста или ста пятидесяти лет назад – людских лет, ведь над нами время не властно, оно минует нас, не задевая, – начались процессы, которые обернулись для нас катастрофой. Люди начали отравлять землю железом. Они уже не просто ковали оружие и доспехи из этого омерзительного металла – они стали строить из железа мосты, и мы больше не могли пересекать реки. Они проложили железную дорогу по всей стране, до каждой, самой отдаленной деревушки, и мы оказались заперты на участках, не пораженных металлом, в то время как люди разъезжали на своих исторгающих пар железных чудовищах. Они вырубили древние леса, в которых мы пытались укрыться, и если раньше им удавалось убивать наших соплеменников в открытом бою, железными мечами и святой водой, то теперь нас убивало само пребывание в их землях. Точно мор, яд железа проникал и в царство фей, пересекая границу, разделявшую и в то же время скреплявшую два мира. Так настало время для разлома – мир фей отделился от мира людей, чтобы яд больше не распространялся в наших землях и не убивал наших детей. С тех пор ни одна фея не может пребывать в мире людей в своем истинном облике. И теперь фея может коснуться людских грез, только если человек сам отыщет путь в царство фей. Вскоре нас поглотит забвение и мы останемся только в сказках, песнях и преданиях древних времен, что давно миновали и никогда не вернутся. Но мы были, мы есть и мы будем, наше существование не прервется оттого, что люди ценят железо выше собственных грез. Ты поняла?

Я кивнула. Слова Вайолет тронули меня – не из-за их смысла, а из-за какого-то отклика в моей душе. Я словно чувствовала происшедшее. Я разделяла ее боль, когда она говорила о железе, я ощущала тепло и яркое буйство красок в грезах, счастье и горе.

– Мне очень жаль, – сказала я, будто была и моя вина в том, что в мире строились железные дороги. Но, может быть, хватило и того, что я мечтала когда-нибудь прокатиться в поезде?

– Не проси прощения. Мы никогда не просим прощения. Нет прощения, есть только вина и невинность. Мы не просим прощения и не прощаем. Ты не совершила ничего плохого, дитя. Времена изменились, но люди остались прежними. Их изобретения лишь придали силу тому, что давно таилось в их сердцах, – холоду и жадности. Но мы не отказываемся от них, не отказываемся от людей и не отказываемся от их мира, пусть для этого нам и приходится прибегать к крайним мерам.

Она кивнула Руфусу, точно приглашая его занять прежнее место. Я увидела упрек в ее взгляде, как будто она устала от этих долгих речей и это Руфус виноват в том, что не смог мне все объяснить.

– Мы можем приходить в мир людей, – продолжил Руфус, – но здесь у нас нет тел. Мы можем брать тела взаймы, можем красть их, но и то и другое связано с большими ограничениями. Если человек приглашает нас разделить с ним тело, может наступить момент, когда он пожалеет о своем решении и захочет вернуть тело себе. Тогда наш договор оказывается нарушен и нас выбрасывает обратно в мир фей. Если же мы захватываем тело человека против его воли, он не может противиться нам, но нам приходится все время подавлять его душу, на что требуется много усилий. Кроме того, если кто-то узнает об этом, на нас вновь начнут охотиться. Остаются тела, которые больше никому не нужны. Умершие, пустые оболочки, отданные на съедение червям. Никто не хватится их, никто не заметит, если мы заберем их.

Я невольно сглотнула. Он так беззаботно говорил о мертвых, будто они были какими-то… отбросами жизни.

– И души фей ждут своего времени в куклах? – осторожно спросила я.

Я не хотела каким-то глупым замечанием выдать свое непонимание, но и слушать эту историю молча я не могла – в первую очередь, мне хотелось, чтобы Руфус перестал говорить о трупах.

Он сочувственно улыбнулся:

– Души фей? – Что-то в моих словах насмешило его. – Их нет. У нас нет души. – Наверное, я так ошеломленно посмотрела на него, что он тихо рассмеялся. – Нам не нужна душа. Мы бессмертны. Человеческому телу нужна душа, чтобы жить. У фей все по-другому. Нас не создают, мы не рождаемся. Мы просто есть. Души нужны только смертным. Несчастным, жалким созданиям.

Я его не понимала. Если феям не нужны души, зачем им куклы? И почему я чувствовала, что душа Дженет поселилась в теле Бланш?

– Но… но зачем тогда… – пробормотала я, не зная, хочу ли услышать ответ.

Я была готова поверить в фей и во все, что рассказала Вайолет. В живых мертвецов и даже живых кукол. Но у Руфуса и Вайолет, сидевших напротив меня, не было души, как у животных, при этом они смеялись, говорили, жили… Это меня пугало.

– Тебе стоит выпить вино, – прошептал Руфус. – Оно не для твоего продвижения по пути, а для понимания. Когда оно попадет в кровь, наши слова станут понятнее для тебя. Или, если на сегодня ты уже наслушалась объяснений, скажу проще: вино волшебное. Выпей его.

Я пригубила вина и вновь ощутила тот же сладковато-острый вкус, не понимая, что же он мне напоминает.

– Как я уже говорил, – Руфус сложил руки, как для молитвы, – человеческому телу нужна душа, чтобы жить. Мы не можем просто вселиться в мертвое тело и управлять им, как своим собственным, ведь оно по-прежнему мертво. Душа покинула его, и у нас не остается выбора – приходится подселить в него самую подходящую душу. Она нужна для одной-единственной цели – одурачить тело, показать ему, что оно живо. Вот зачем нам души, зреющие в куклах. И поэтому ты так важна для нас. Мы не можем позволить тебе сбежать. На этот раз мы не будем тебя наказывать. Учитывая сложившиеся обстоятельства, твое желание уйти отсюда вполне понятно. Но теперь, когда тебе известна правда, мы не потерпим повторную попытку бегства. Отнесись к этому предупреждению всерьез. Тебе не удастся уйти отсюда – как провалился твой план побега прошлой ночью, – и мы накажем тебя и за предыдущую попытку, и за все последующие. Ты меня поняла?

Кивнув, я отхлебнула еще вина, чтобы Руфус мне поверил. На самом же деле я ничего не поняла. Ну хорошо, феям нужны чужие души, чтобы управлять телами, это многое объясняет. Но зачем им я? Они феи. Все, что я видела последнюю пару дней, они видели всегда – а может быть, и многое другое. Я не нужна им, чтобы находить почти созревшие души. Или все-таки нужна? Если они не могли видеть души, поскольку своей души у них не было, то я имела перед ними некоторое преимущество. Впрочем, им необязательно знать о том, что я это поняла.

– А откуда… – Я закашлялась, подавившись вином. – Откуда берутся эти души?

– Ну… Я так думаю, что из тел. – Он спокойно улыбнулся.