Глава 24
Глава тайной канцелярии Яков Дмитриевич Игнатьев смотрел на Никонова своим тяжелым взглядом вот уже как минут пять, а тот стоял перед ним низко опустив голову.
Ворон уезжал на несколько дней в срочную поездку на юг — нужно было сопроводить Императора и поприсутствовать на очень важном мероприятии, в котором участвовали его коллеги из других стран. Поэтому в данный момент его мучал всего один вопрос — почему, когда в Великом Московском княжестве происходят интересные события, он все время находится в отъезде?
Вот и сейчас — не успел он покинуть столицу, как произошло сразу четыре убийства! Причем это не обычная уголовщина, которой должны заниматься жандармы, а события, которые он предвидел и даже предупредил об этом своего заместителя, стоявшего сейчас перед ним с виновато опущенной головой.
Нет, совершенно ни на кого нельзя положиться! Все приходится делать самому!
— Что молчишь, Федор Максимович? — спросил он у своего зама, когда посчитал, что тот успел в полной мере прочувствовать момент и осознать, что в случившемся виноват по большей части только он.
Разумеется, это было не совсем так, даже если бы он выпрыгнул из штанишек, Соколов все равно осуществил бы задуманное — слишком сильно он ответил на обиду. Но это не снимает вины с Никонова, должны были предусмотреть все варианты, раз уж занимались этим вопросом.
— Ты же мне в прошлый раз говорил, что вы следите за тем, чтобы родовые войны не начались, или как? — задал еще один вопрос Ворон. — Я как в воду смотрел — говорил же тебе, что будешь здесь стоять и оправдываться! Неужели нельзя было что-то сделать?
— Яков Дмитриевич, мы не ожидали, что он…
— С трех сторон сразу ударит, да? — не дал ему закончить Игнатьев.
— Да.
— Огорчаешь ты меня, Федор. Пора тебе, наверное, на пенсию — дальше своего носа не видишь ни черта! — повысил голос Ворон.
Никонов молчал. По своему опыту он знал, что сейчас это самое лучшее, что он может сделать. Нельзя сказать, что шеф у него отходчивый, но тратить слишком много времени на головомойки тоже было не в его правилах. Если уж кто-то совсем выводил его из себя, то он время на долгие разговоры он терял, а если он тебя отчитывал — значит не все потеряно.
Так случилось и в этот раз. Посверлив его еще немного своими черными глазами, Ворон перешел к делу.
— Садись, не стой столбом. Скольких человек он убил?
— Четверых, ваше сиятельство. У Болотова двоих, а у Салтыкова с Морозовым по одному, — доложил Никонов.
— Что же так? Чем ему именно Болотов не угодил?