Были еще какие-то совсем уж странные сплетни. Будто я в пьяном виде гонял по Москве, меня пытались задержать жандармы, которые, собственно, и были вынуждены останавливать меня лишь плотным огнем, так как моя охрана начала по ним палить. В общем, всякий бред, который даже читать не хотелось.
В сухом остатке получалось следующее. Погиб мой водитель, пара охранников получили тяжелые ранения, но, судя по всему, живы — фактическое положение вещей мне расскажет Верховцев.
Что касается нападавших, то трое из них были убиты — это хорошо. Есть шанс, что к этому времени у Леонида Александровича уже есть интересная информация, кем были погибшие. Теперь осталось только дождаться его и послушать что он расскажет.
Выяснив, что меня больше всего интересовало, я просмотрел все пропущенные звонки, которых набралось никак не меньше десятка. Екатерина, Василиса, Владыкин, звонили обе домашние служанки, затем моя новая помощница и даже Софья в Саратове узнала о том, что со мной случилось.
Последнее обстоятельство приятно порадовало, выходит, все же интересуется моими текущими делами. Единственным близким, кто меня не набирал, оказался Тосик, который просто еще не имел личного телефона, а иначе, я думаю, и он бы попытался выяснить, что произошло с бароном Димиром и повлияет ли это как-то на ежедневную порцию апельсинового сока?
Я отправил всем сообщения примерно одного и того же содержания, в котором заверил их, что со мной все в полном порядке, осложнений не предвидится и вообще, я собираюсь прожить долгую и счастливую жизнь.
Пусть не через полчаса, но через сорок минут ко мне в палату вошел Верховцев в компании Давыдова.
— Доброго вам утра, господа, — поприветствовал я их, пытаясь держаться как можно увереннее и не показывать слабость, которая все же начала понемногу меня одолевать.
— Чертовски рад видеть вас в добром здравии, — радостно приветствовал меня Давыдов.
— Всецело разделяю вашу радость по этому поводу, — заверил я его. — Было бы обидно умереть, когда мы все только начали.
— Рад вас видеть, Владимир Михайлович, — Верховцев был более сдержан, как и подобает его статусу начальника службы безопасности и бывшего сотрудника тайной канцелярии.
— Присаживайтесь, — я указал на несколько стульев, стоявших возле стены, и попытался сесть повыше на своем не очень уютном медицинском лежбище.
Я подождал пока они уселись, а Давыдов сразу же распахнул свой ноутбук, вероятно подготовив для меня ответы на все мои возможные вопросы. Однако начал я, естественно не с него, в данный момент меня интересовал виновник происшествия, в результате которого я сейчас нахожусь в этом месте.
— Думаю, вы чем-то порадуете меня, Леонид Александрович? — я вопросительно посмотрел на Верховцева. — Кто этот сукин сын, вынудивший меня встречаться с вами в больничной палате? Я читал в новостях, что у нападавших были погибшие, так что, надеюсь, вам удалось выяснить кто они такие.
— Порадую, Владимир Михайлович. Информация у меня есть. Правда, пришлось кое-кого попросить воспользоваться служебным положением, но неудобства я ему компенсировал.
— Ну и кто же? — нетерпеливо спросил я. — Неужели Унковский?
— Вы будете удивлены, но нет. Как оказалось, все гораздо проще. Вы помните маркиза Теряева?
— Еще бы, трудно не запомнить такую неприятную рожу. Тем более что видел я его уже дважды. Неужели он?
— Так точно, ваше сиятельство, — как на службе ответил мне Верховцев. — Номера машин пробили по базе — они липовые. Но вот трупы дали информацию поинтереснее — убитыми оказались люди, которые работали на него, поэтому никаких сомнений в этом нет.
Поначалу слова моего начальника службы безопасности даже не укладывались в голове — как-то не верилось, что по этой причине, человек будет совершать подобные глупости. Неужели он думает, что ему сойдут с рук подобные вещи? Что это вообще такое — глупость или уверенность в собственной безнаказанности? Похоже, что оба фактора в равной степени.